Конфедерат. Имперские игры. Война теней - Владимир Поляков

Удар в направлении Мантуи? Ещё хуже, поскольку генерала Ла Мармора поймали в неудачный момент, заставив принять бой на невыгодной позиции плюс пользуясь превосходством в артиллерии. Большие потери, отступление и преследующая отступающих армия под командованием эрцгерцога Альбрехта Габсбурга. Хорошо преследующая, стремящаяся по направлению к Милану, потеря которого была бы для Италии огромным позором.

Морские операции? У прусского канцлера – да и не у него одного – создалось впечатление, что итальянский флот и особенно командующий оным адмирал Карло ди Персано поставили перед собой целью превзойти сухопутные войска. Только вот не в лучшую сторону, а в плане ещё более громкого и сокрушительного поражения. Обладая едва ли не двукратным преимуществом в броненосных кораблях и числе нарезных орудий, он ухитрился проиграть в сражении у Лиссы. Да, стоило отметить, что австрийские адмиралы извлекли куда более правильные уроки из войны между Конфедерацией и США, а именно из единственного пока сражения броненосных кораблей в битве на Хэмптонском рейде. Отсюда и результат. Три потопленных и два сильно повреждённых броненосца с итальянской стороны против одного едва держащегося на воде и чудом сумевшего добраться до порта австрийского. Плюс два винтовых фрегата и канонерка против единственного затонувшего австрийского фрегата.

Разгром как он есть! И если бы не поражение под Кенигсгрецем и восстание в Венгрии – быть бы итальянской армии битой ещё не раз и не два. Однако… Понимая, что «лоскутная империя» рассыпается, Франц-Иосиф чуть ли не взмолился о перемирии, причём готов был на многое, чтобы только не довести ситуацию до того, что вслед за Венгрией восстанет и Чехия, и Хорватия.

Перемирие было заключено, настало время говорить и о мире. С кем? Со спешащим в Прессбург родственником императора Австрии, эрцгерцогом Альбрехтом Габсбургом – лучшим и доказавшим это звание полководцем Австрии. Может, он на месте Бенедека и не смог бы выиграть сражение при Кенигсгреце, но… Репутацию-то сохранил и даже преумножил, особенно на фоне императора, который показал себя – далеко не в первый раз – дурным политиком и неумелым стратегом.

Именно это, хотя и не только, обсуждали неспешно прогуливающиеся в расположении одного из прусских полков кронпринц Пруссии Фридрих-Вильгельм и сам железный канцлер.

– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – угрюмо процедил Бисмарк, чьё настроение резко переменилось, стоило вспомнить о делах венгерских. – Нам подарили большую проблему, которую и нужно решать, и решать не хочется. Две такие проблемы.

– Вена? – предположил кронпринц. – Но я не мой отец, я не считаю нужным унижать побеждённого. И вы сами, Отто, хотите в будущем видеть Австрию не союзником, но младшим партнёром в европейских и может даже колониальных делах. А если вы про Италию… Битый союзник не может получить многое, это тоже унизит Австрию. Но что-то им дать нужно. Может, Триент? Или обойтись Вероной?

Бисмарк подавил усмешку, благо обильная растительность на лице помогала это делать. К тому же кронпринц говорил отнюдь не глупые вещи, просто пока не охватывал весь горизонт, необходимый для будущего правителя. Но может, так было и лучше. Таким удобнее управлять… Особенно если вспомнить, что склонность кронпринца к некоторым либеральным веяниям тоже можно и нужно использовать. Только не внутри Пруссии, а снаружи.

– Вы прибавили к двум проблемам, о которых упомянул я, ещё две. О первой мы уже пришли к согласию даже с Рооном и поддерживающей его частью генералитета. Вместо парада в Вене обойдутся торжествами по возвращении. Такими, каких Пруссия не видела с начала века, а то и со времени Фридриха Великого. Италии действительно хватит и Вероны. Венеция… Русские говорят в таких случаях, что «слишком жирно будет».

– Но тогда…

Канцлер остановился, поскольку травмированная на охоте нога начинала слишком сильно о себе напоминать. Знающий об этом Фридрих Вильгельм тоже замер. Тут было и уважение к собственно канцлеру и обычная вежливость. Сама обстановка вокруг тоже настраивала командующего армией на мажорный лад. Победа в войне, состоявшаяся де-факто и нуждающаяся лишь в оформлении де-юре. Подъём боевого духа в кадровой армии, солдаты и особенно офицеры которой успели не только почувствовать вкус побед, но и привыкнуть к тому, что они даются не столь сложно, как пытались их стращать сторонники политики умиротворения. А проблемы… Он готов был про них послушать, равно как и считал, что все они решаемы. Прусский гений, воплощающийся в лучших представителях народа, никогда не оставлял династию Гогенцоллернов, даже в самые смутные времена, когда день сложно было отличить от ночи.

– Венгрия! Этот «данайский дар», рождённый в головах Игнатьева и Станича, помог выиграть войну очень быстро и с малыми потерями, но вместе с тем… Что с ней делать-то?

– Признавать как независимое королевство?

– Конечно, признавать, – желчно произнёс канцлер. – И королевство, и его, прости Господь, короля, этого Дьюлу Андраши. Он будет улыбаться, льстить, обещать и очень много и долго торговаться, уподобляясь цыгану, продающему старую клячу как арабского скакуна-трёхлетку.

– С одной стороны мы, а с другой Россия?

– Да, Фридрих. И мы вынуждены будем его перекупить. Не деньгами, а поддержкой его на троне. Венгры не забыли, что именно русские стали главной причиной их поражения тогда, в прошлый раз. Они их не любят.

– Но австрийцев они не любят сильнее!

– Потому и приняли помощь из Санкт-Петербурга, – покивал Бисмарк, ощущая, что собеседник осознал вставшую перед Пруссией во весь рост проблему с новообразующимся королевством. – Только иметь в союзниках Россию, такого могут не понять многие венгры. Этим и надо воспользоваться, чтобы ограничить Андраши в его желаниях. А ещё расположение Венгрии не самое лучшее для этой страны.

Канцлер знал, о чём говорил. По большей части возрождающееся королевство будет окружено австрийскими землями. Ну и часть границ с Османской империей – это ничуть для венгров не лучше, а то и хуже. При таких «добрых соседях» потребуется немалую часть сил использовать для того, чтобы хоть как-то противостоять возможному вторжению что с одной, что и с другой стороны. А кто может венграм в этом помочь? Точно не австрийцы, которые при первом же удобном случае захотят вернуть отложившиеся земли. Обращаться к русским? Андраши, как хитрый и умелый политик, разумеется, может вести с Петербургом переговоры, упирая на общего если не прямого врага, то уж точно недоброжелателя, Османскую империю. Вместе с тем ставить исключительно на один «номер» он не станет. Особенно когда убедится, что Пруссия может и начинает навязывать политическую волю побеждённой Австрии.

Закурив, Отто фон Бисмарк довольно улыбнулся, чувствуя, как план на будущее Венгрии начинает собираться в единое целое. Да и