Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Но обороноспособность — это ерунда, если сравнивать с тем, что придумал Хьюз с защищённостью стрелка. Сам стрелок находится в бронекапсуле, а за происходящим наблюдает через систему зеркал, что позволяет держать его подальше от самих пулемётов. Решение блестящее, но требующее улучшать защищённость остальных членов экипажа — что толку от функционирующего стрелка, если пилоты и штурман мертвы?

Только вот после турели Хьюз потерял к проекту самолёта всяческий интерес и вернулся к доведению до ума своей гоночной машины…

Курчевский решил, что пусть так и будет: Говард иногда испытывает вдохновение и выдаёт что-то блестящее, но насильно это вдохновение не вызвать, поэтому лучше просто дать ему свободное пространство и ждать результатов…

— И я признателен вам за это, мистер Курчевский, — произнёс Говард.

— До встречи, — попрощался с ним Леонид.

— До свидания, — сказал Хьюз на русском с едва уловимым акцентом.

Курчевский положил трубку, после чего встал из-за стола.

— Пора лететь в Вашингтон, — сказал он.

— Удачи там, — улыбнулся Парфёнов, после чего налил себе ещё одну порцию бурбона.

В гардеробной Курчевский переоделся в выходной костюм. Войдя в гараж, он сел на мотоцикл K-17, на котором проехал на остров Коппс, где располагалась высокая башня, к которой была пришвартована «Россия».

Поднявшись на лифте, Леонид вошёл в гондолу и кивнул экипажу в знак приветствия.

— Можем отправляться, мистер Курчевский? — спросил капитан.

— Да, — кивнул Леонид и сел в роскошное кресло в кормовой части гондолы.

Здесь применено сложное остекление, поэтому сидящий в кресле мог наблюдать превосходный вид на землю или, в данном случае, воду.

Пролив Лонг Айленд Саунд сегодня был серым — волны колыхались от слабого ветра, а чайки метались над поверхностью неспокойной воды в поисках пропитания.

«Россия» оторвалась от башни и поплыла на юго-запад, в Вашингтон, постепенно набирая ход.

Звукоизоляция в гондоле была выше всяких похвал, что достигнуто с помощью трёхслойных стёкол и применения шумоподавляющих материалов в обшивке, поэтому Леонид наблюдал безмолвно проплывающую поверхность залива и пил виски с газировкой.

Николь Пенлеве, высокая блондинка из Квебека, нанятая Леонидом прямо на пробах в один из его студийных фильмов, работает штатной стюардессой на его дирижабле — он платит ей 15 долларов в час только за обслуживание в дирижабле.

Анна Мэй летает редко, зато Ричард, Джеймс, Марк и Сьюзи, её младшие братья и сестра, пользуются любым случаем, когда можно полетать на дирижабле. Леониду не жалко, поэтому летают они часто — из Нью-Йорка в Бостон или в Вашингтон.

Он решил, что с него не убудет, поэтому братья и сёстры Анны ни в чём не нуждаются, как и её мать, Эмма. Её отец, Сэм, умер в 1934 году, поэтому Леонид не был знаком с ним лично.

Помимо поддержки родственников Анны Мэй, Леонид также занимается поддержкой китайской диаспоры — вкладывается в трудовые проекты, ориентированные на мигрантов из Китая, а также финансирует образовательные программы в многочисленных Чайна-таунах. Кто-то осуждает его за это, но ему плевать — он и так осуждается за поддержку негров, а также русской диаспоры.

Через три часа полёта под его ногами был Вашингтон.

Леонид сошёл с трапа на «K-Tower № 1», его вашингтонской причальной башне.

Без промедления сев в серебряный Роллс-Ройс, он доехал на нём до Белого дома, куда его пустили без пропуска — Курчевский вхож в куда более важные для США дома, чем этот…

Рузвельт заседал в Овальном кабинете и пил кофе.

Он встал из-за стола, чтобы лично приветствовать Леонида.

Кого-то бы это удивило, ведь известно, что Рузвельт парализован по пояс, но Курчевский знал, что Фрэнку подарили специальный аппарат — это был подарок от Верховного Совета СССР.

Говорят, что именно с помощью подобного аппарата Владимир Ленин был способен ходить и создавать вид, что у перенесённого им инсульта не было серьёзных последствий.

Рузвельту с этим сложнее — эта штука, названная советскими учёными пассивным экзоскелетом, не могла полноценно заменить ноги. Впрочем, раньше он использовал металлические спицы и скобы, чтобы показывать, что он ещё ого-го и не инвалид, но теперь этот процесс стал гораздо легче — технология испытана самим Владимиром Ильичом.

В общем-то, Фрэнк был очень рад, когда испытал подарок, который здорово упростил ему жизнь. Но самостоятельно встаёт он только ради важных гостей.

— Здравствуй, Леон, — улыбнулся Рузвельт.

— Здравствуй, Фрэнк, — обнял его Курчевский. — А ты, я вижу, всё работаешь…

— Да, — кивнул Франклин, после чего вернулся за свой рабочий стол. — Присаживайся. Нам есть, что обсудить.

Леонид сел в предложенное кресло и невольно посмотрел на документ, лежащий перед президентом. Для Курчевского документ был перевёрнут, но он сумел разобрать «МЕКСИКАНСКИЕ СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ».

— Мексика? — спросил он.

Франклин Делано Рузвельт — это не первый, кто хочет, чтобы Леонид прекратил «баловаться» с политэкономией. Только вот Курчевский уже не может остановить этот процесс.

Каудильо Анхелес, конечно, полностью лоялен ему, но если начать контрреформы, это не понравится населению, которому очень понравилось жить в ультрарелигиозной стране, в которой, буквально, есть материальные поощрения за истовость в соблюдении религиозных ритуалов…

И, в то же время, Леониду выгодно нынешнее положение дел в Мексике: очень много качественных рабочих рук, очень большие объёмы товарных потоков в Штаты, и, соответственно, очень серьёзные доходы концерна «K-Group», но самое главное — потрясающего масштаба способ «исчезновения» денег.

Пусть сейчас «исчезновение» денег не играет такой же роли, как в те же 33−34-е годы, но кто, в трезвом уме и ясном сознании, откажется от бесперебойного источника долларов?

— Да, Мексика, — кивнул Рузвельт. — Но к ней мы перейдём после. Сначала я хочу обсудить Леонтауны.

— А что с ними не так? — удивился Леонид.

— Я проконсультировался с рядом специалистов из своей команды и пришёл к выводу, что вам лучше прекратить подобную практику, — произнёс президент. — Само существование подобных городов — это как красный флаг для представителей полярных лагерей общественного мнения. Надеюсь, вы это понимаете.

— Да, я понимаю, — кивнул Курчевский.

А он всего лишь хотел освободить землю трёх непрестижных районов Нью-Йорка…

В Леонтаунах проживает около полумиллиона граждан США — это такая мелочь, на фоне всего населения, но эти городки выглядят слишком заметно, поэтому есть много недовольных, особенно много их в южных штатах. Хотя всё выглядит вполне пристойно: негры живут в отдельных городах, работают на предприятиях Курчевского, открывают бизнесы, никого