Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

узнали о возможном существовании Портала внутри легендарного комплекса и набрались мужества, чтобы осмелиться вслепую прыгнуть к нему, история отдельная, которая когда-нибудь будет рассказана.)

В любом случае, вновь обретенные знания продолжали накапливаться в течение следующих десяти-двенадцати лет. Ко времени, когда умер Девин (в конце сентября 917 года), по крайней мере еще одна комбинация кубиков стала обычной частью процедуры, которую проводили в Камберианском Совете, чтобы воздвигнуть и вновь убрать черный с белым кубический алтарь (очень похожий на тот, что находился в подземельях Грекоты), установленный в центре киилля, ритуальной комнаты Совета. Как только весть о смерти Девина разнеслась в округе, члены Совета собрались вместе, Камбер сам возвел алтарь, чтобы взять себя в руки.

Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого кубика, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!

Он не проронил ни слова вслух, но мгновенно кубик засветился изнутри, сияя холодным белым светом.

— Seconde!

Правый верхний кубик тоже замерцал.

— Tierce!

То же произошло и с кубиком, лежащим под первым.

— Quarte!

Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне равновесия, с белого на черное, и потом прикоснулся к черному кубику рядом с Prime. Голос Джеффрая казался бессмысленным гулом. Камбер назвал имя первого черного кубика:

— Quinte!

В кубике зажглась искра жизни, иссиня-черное мерцание темнейшего огня опал. Камбер перешел к следующему:

— Sixte!

Пламя, казалось, мгновенно перепрыгнуло от первого черного кубика к пальцу Камбера, к другому и следующему, как только он быстро, друг за другом, касался оставшихся кубиков:

— Septime! Octave!

Едва огонь внутри последнего кубика успокоился, Камбер сделал глубокий вдох и разрешил своему сознанию возвратиться к словам Джеффрая, едва вздрогнув, словно то, на чьем пути он воздвиг преграду, ворвалось внутрь со всей силой, заполняя брешь его короткого психического отсутствия… Встряхнув головой, Камбер вновь поднял защитные поля и преградил путь словам Джеффрая, на мгновение остановившись, чтобы уравновесить белое и черное, когда он положил два первых пальца на Prime и Quinte и мысленно произнес фразу: Prime et Quinte inversus! Он поменял положение этих кубиков и ощутил, как слегка изменились потоки энергии.

— Quarte et Octave inversus!

Вновь перестановка, переплетение, скручивание потока. Он положил кончики своих пальцев на Septime и поменял его местами с Prime.

— Prime et Septime inversus!

— Sixte et Quarte inversus!

Последняя фраза — прямое соответствие между действием и словом.

Теперь кубики лежали в форме Андреевского креста, одна диагональ пылала насыщенным иссиня-черным, другая мерцала белым на белой мраморной плите. Эту работу он сделал, непрерывно привлекая все больше и больше энергии, прокладывая новые нити, при помощи которых осуществит задуманное. Он возвратился к остальным, их слова, произнесенные за прошедшие несколько секунд, потоком устремились в его сознание, заставляя его вздрогнуть от силы, сопровождающей их чувства… Постепенно он завладел взглядом каждого.

— Это будет нечто новое для некоторых из вас, — сказал он твердым голосом. — Ансель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих двухуровневых конфигураций, которые у нас хватило духу испробовать, и одну из еще более немногих, которые мы заставили работать. До сегодняшнего дня казалось, что применение ее ограничено, но мы все еще исследуем ее. И поблагодарить за это мы должны Ивейн.

Ивейн чуть улыбнулась. Камбер осторожно поднял кубик, называемый Septime, и поместил его на Quinte, черный на черный.

«Quintus!» — проговорил он про себя и почувствовал всего на мгновение, прежде чем перешел к Quarte, взгромоздив его на Seconde, белый на белый, как поток энергии омывает его пальцы.

«Sixtus!»

— Еще немного энергии, соединяя с первыми, — пробормотал он, жестом давая понять, чтобы они сами почувствовали это.

Он ощутил их поддержку и всевозрастающее любопытство Анселя и Джесса, когда он поставил Prime на Tierce, а Sixte на Octave.

— Septimus!

— Octavius!

Камбер не знал, важны ли слова сами по себе — он подозревал, что нет, — но потоки ментальной энергии за ними были, и он чувствовал, как они струятся вокруг его пальцев, когда он держал руку над кубиком, имя которого он только что произнес. «Столпы Храма» — так Джорем назвал эту конфигурацию, когда впервые увидел ее. Она напоминала им разбитый алтарь в подземелье Грекоты.

Осторожно вставая, Камбер уверенно положил руку на верхнюю грань… Потом привел в движение потоки энергии.

Он чувствовал, как они щекочут его руку и ладонь, и даже мозг, словно рука и кубики слились в одно целое. Как только Камбер объял разумом потоки энергии и сплел их в решетку, он мог ощутить растущий потенциал, и когда начал медленно поднимать руку, куб и мраморная плита двинулись за ней, почти беззвучно, со слабым шорохом.

Плита продолжала подниматься без труда, будто это было перышко, а не мрамор, подпираемый четырьмя большими кубами. Камбер стоял, все еще склонившись над меньшим кубом, чью силу он использовал. Затем стал появляться второй уровень белых и черных кубов, расположенных в противовес к первым, открыв в конце концов черное основание, В четырех углах открывшихся кубов стояли колонны размером с человеческую руку перемежающегося белого и черного цветов, как те, разбитые в подземелье Грекоты.

Когда нижняя плита стала такой же толщины, как и верхняя, рост прекратился. Камбер с легким вздохом убрал руку и согнул пальцы, бросив взгляд на заинтригованных зрителей, затем сгреб кубики и уложил их в мешочек.

— Их собственный вес вернет их на место, когда мы закончим, — сухо произнес он. — Кубы нужны лишь для того, чтобы поднять что-нибудь.

(«Камбер-еретик»)

Опираясь на это описание, мы можем разбить процедуру на стадии.

1. Кубики расставлены традиционно — белые в центре и черные по углам.

2. Кубики называются как обычно.

3. Первые две пары черных и белых кубиков переставляют так, как это сделал Камбер во время первого показа с соответствующей phrasae:

Prime et Quinte inversus!

Quarte et Octave inversus!

И затем неожиданно:

Prime et Septime inversus!

Sixte et Quarte inversus!

Что дает нам вышеописанную конфигурацию, благодаря которой Камбер возводит «Столпы Храма» следующими перестановками извне — внутрь.

Septime на