Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

вышел срок траура. Сам Борхес был вдов уже давно и ухлестывал за Катриной. Не сказать что особо энергично, но с его пузом он вообще мало что делал энергично. Даже вон бегать за контрабасами поручал другим.

Катрине нравится Борхес, вот только собственная роль трепетной девы, страдающей от мук выбора, нравится ей намного больше.

— С другой стороны, Борхес так одинок… Он нуждается в женской заботе. Страшно представить, что он там ест в своей холостяцкой берлоге!

— Тогда выходите за него.

Отправляю в рот еще ложку гуляша и догоняюсь картофельным пюре. Не чавкать! Я пусть и снага, но не настолько же.

— Ты думаешь? — мадам Кляушвиц заламывает руки. — Ах, милое дитя, ты не представляешь себе, что такое старость! Я ведь уже немолода и дурна собой! Какие свадьбы в мои годы? Пора задуматься о душе!

— Тогда не выхо… — ах черт. — Да что вы такое говорите, Катрина! Вы превосходно выглядите и сами это знаете! А можно еще этого оливье, пожалуйста?

— Оливье? Кто это? Здесь нет никакого Оливье!

Вот жеж… ничто не выдавало Штирлица.

— Ну, салата…

— Гусарского салата? Вы, материкане, называете его «оливье»? Вот же чудные вы, право слово… Конечно, деточка, кушай, поправляйся.

Кубики картошки, огурца и мяса щедро сдобрены майонезом. В прежней жизни я бы к такому не притронулась, а в этой — аж за ушами трещит. Есть же и общие для всех миров ценности, даже если названия у них разные!

— Так ты думаешь, я еще достаточно хороша для свадьбы? — снова заводит свою шарманку Катрина. — Не буду ли я выглядеть… нелепо? Даже не знаю, белое платье в мои-то годы…

Был и плюс — занятая собственными чувствами мадам Кляушвиц несколько утратила матримониальный пыл в отношении сына, и мы с Ленни вздохнули свободнее.

Я пользовалась всеми привилегиями раненого бойца, то есть с чистой совестью пинала балду. Сходила в больничку на второй укол и теперь три дня с полным правом воздерживалась даже от тренировок. Жру как не в себя я тоже с полным моральным правом — врачи велели для восстановления тканей. Боль почти прошла, и ожог перестал казаться таким уж ужасным приключением. Хотя защитный амулет я все-таки прикупила за триста денег. Их тут продавали не совсем в открытую, но из-под прилавка — всем желающим. Когда я заявила, что рекомендовал мне это место Ленни Кляушвиц, продавщица честно сказала, что амулет абсорбирует энергию одной атаки… при удаче… если попадание не будет прямым, например. И сделала скидку в пятьдесят денег.

В целом в Империи торговля таким магическим барахлом не то чтобы особо законна. Эта и другие вольности связаны с тем, что Поронайск имеет статус порто-франко, то есть города-порта, свободного во многих отношениях. Поэтому здесь, например, нормальный мобильный интернет — тоже редкость для Империи. А так Сахалин — Великое княжество. У нас тут даже имеется Великий князь, двоюродный племянник действующего Императора; причем он уже лет пять действительно живет на Сахалине, в Южно-Сахалинске, что как раз для местных реалий не в порядке вещей. Раньше Великие князья Сахалинские здесь блистали отсутствием, а жить предпочитали в столицах, поближе к чаду кутежа. Поговаривали, что наш господин и повелитель попросту надоел царственному дяде и был выслан, так сказать, по месту аристократической прописки.

Еще здесь, а точнее, в Углегорске находится опричная база. Я-то думала, надо мной стебутся, но здешний спецназ действительно называется опричниной. Состоит он в основном из магов или кого-то в таком роде. На Сахалин отправляют служить, как бы так сказать, не самых достойных из опричников; не совсем штрафбат, но что-то близкое. Ну, в этом я уже сама убедилась в первый вечер здесь. По счастью, в основном эта второсортная элита торчит у себя на базе, но когда опричников отпускают в увольнительную, они тащатся сюда, и ничего хорошего от них никто не ждет.

Кроме порта на Кочке имеются угольные шахты, рыбные заводы и каторжные тюрьмы. Ну и толпы контрабандистов, естественно. Благословенный край, ска! Хотя мне тут пока нравится.

После обеда предаюсь любимому занятию — иду шататься по городу без дела. В первые дни я оправдывалась перед собой тем, что просто пытаюсь разобраться, куда меня занесло — чтобы найти что-то в Сети, надо знать, что искать, а из живой жизни информация прет без запроса. Теперь… просто люблю гулять и пялиться по сторонам, что уж там.

Ночью прошел дождь, и улицы развезло так, что даже с моей ловкостью не так уж просто сохранить равновесие, а асфальт тут есть далеко не везде. Свет солнышка отражается в лужах, заполняя пространство солнечными зайчиками. Для меня это не особо комфортно: я не вампир, конечно, но яркий свет недолюбливаю. И все равно не торчать же дома в такую погоду!

Резные деревянные ворота — въезд для машин по центру и две калитки по бокам — чередуются с унылыми четырехэтажками и магазинами. Некоторые панельки облицованы пластиковым сайдингом вырвиглазных цветов. Всюду нагромождение разномастных вывесок — густые вайбы наших нулевых. Фонарные столбы в несколько слоев заклеены объявлениями. Перевожу с латиницы уже машинально: «продам рыболовный баркас, сети в подарок», «сдам квартиру в хорошем состоянии, корейцев и снага прошу не беспокоить», «дипломированная ведьма — привороты, снятие порчи». Интересно, ведьмы здесь — такая же разводка для лохов, как у нас, или в самом деле что-то могут? После лазерного луча из амулета я уже довольно настороженно отношусь к магии этой всей…

Навстречу бежит паренек-снага в спортивном костюме и наушниках. Ловлю себя на том, что замедляю шаг, чтобы вдохнуть запах его свежего пота… Главное дело, на лицо даже не глянула, а вот запах — от него что-то внутри сжимается, и пульс подскакивает. Шик-блеск, такое уже далеко не в первый раз. Пора, пожалуй, признать, что у снага одна из базовых естественных потребностей проявляется сильнее, чем у человека… по крайней мере, по сравнению с опытом моей прошлой жизни. Может, у человеческих пацанов в пубертате оно так же работает. Тело у меня, хоть и угловатое по-подростковому, совершенно взрослое, такое сложение — вариант нормы для снага. Сто Тринадцатая — постепенно мне приходят кусочки ее воспоминаний — после девятнадцати лет стала не дура потрахаться с парнями из своей группы или с тем, кто подвернется под настроение. Интересно, что раньше у нее даже мысли не поворачивались в эту сторону — снага взрослеют медленнее людей. Эта радость в ее