Фантастика 2025-96 - Ким Савин

их не сломать и не скрутить. Жилы жесткие, будто каучук, мышцы надуты и не горят от напряжения. Он вообще не обращает внимания на кровопотерю, и боли не ощущает. Но это тот же Эцуро, которого я размазал об лед как щенка.

Он нападал беспрерывно, тяжело выдыхал при каждом ударе, и нескончаемо рубил, как заведенный.

Клинок плясал у меня перед глазами, вращался, словно лопасти блестящего вентилятора, а я крутился и изгибался, избегая его, как только можно. Одна часть моего сознания была сконцентрирована на защите и отступлении, я все время двигался, отступая ближе к воде. Другая же полностью поглощена изучением и анализом противника, поиском его слабостей, на которые я мог бы надавить.

— Он глаз щурит, — подсказала мне взъерошенная Муза, что топталась рядом без дела.

Да, постоянно, будто прицеливается. Точно, я его тогда выдавил, если мне память не изменяет. Могу предположить, что зрение так и не восстановилось до конца. И правая нога мелко дрожит, когда он переносит с неё вес при ударе, — дает знать травма голеностопа. Да и маску носит не просто так, — ведь трахею я перебил, повредил связки и носоглотку. Не знаю, как работает респиратор, но, скорее всего, он помогает Эцуро дышать и разговаривать. Все его фразы — шипящий слог, за которым и голоса не слышно.

А ещё он наплевательски стал относиться к ведению боя. Прошлый раз я его на том и подловил, — он напирал на технику, а я удивил его куском деревянного меча. А нынешний Эцуро не контролирует меч, он берет силой и тяжестью орудия. Как он бедолаге Дзюбею голову оторвал? Просто рубанул, будто лопатой по корневищу. Так даже бамбук не рубят.

Силы ему не занимать, и на неё он и рассчитывает. Вдобавок сомневаюсь, что обилие дури в крови помогает сосредоточиться на мастерстве владения мечом.

Тактика у него была, — он выдавливал меня к пляжу, к «зубам дракона», где я бы не мог так ловко маневрировать и бесконечно избегать его атак. Если же я сменю направление, упрусь спиной в море, где тоже не развернуться.

Пришла пора начать столкновение.

Ох, я знаю, что будет больно, но иначе никак. С этим ржавым куском железа вместо нормального меча, иначе не получится. Посмотрим, как Эцуро выучил мой урок, и заодно проверим его защиту.

Я сделал вид, что замедлился, — заторможено отступал, осторожно приминая стопой мягкий песок. Намеренно подставил ногу, ты только бей. Он и ударил, — вращая катану резанул по земле, намереваясь подсечь меня. Я увернулся, ударил в ответ поверху. Он закрылся широким плечом и контратаковал тычком в живот. Выпад я отразил и попытался достать его рукоятью в лицо, не вышло, он резко ушел вправо.

— Вот, — выдохнул он, — это уже похоже на настоящий бой.

— Ещё нет, — отреагировал я, вращая вакидзаси.

Теперь серия, — я максимально ускорился, молниеносно нанося удары со всех сторон, крутя вакидзаси в ладони, будто трость. Финт-восьмерка в кисть, длинная связка с попеременной атакой правой ноги и руки, уход с линии атаки, выпад в голову, уступающая защита, скользящий блок, контратака в прыжке в грудь.

Я пролетел мимо, оставляя за собой кровавый след, развернулся в полете и приземлился на ноги в нескольких метрах от противника. Часть моих ударов достигла цели, — порез на руке, борозда на бедре, длинная красная полоса на груди. Как оказалось, Эцуро не особо защищался. Мои удары не нанесли ему серьезного вреда, только испачкали одежду кровью, порезы он упорно игнорировал, и лишь тряхнул головой, призывая меня снова напасть.

Его катана вновь обрушилась сверху, пришлось вспоминать кендзюцу, высокая защита двумя руками, очередной скользящий блок и ответ финтом. Он отклонил корпус, ставя защиту, однако я и так знал, что мой клинок слишком короткий, чтобы его достать. Воспользовавшись моментом, я бросился вниз, в открывшийся мне карман и скользя у Эцуро под ногами, вложил вес тела в удар под правое колено. Мелкая дрожь в рукояти дала понять, что я достиг цели. Лучшее чувство на свете, — будто вибрация удочки, на которую попался огромный окунь.

Конечно, уйти невредимым мне не удалось. Я понимал, что меня ждет, и успел прижать к телу левую руку, смягчая удар. Колено врезалось мне в грудь, выбивая воздух, рука не сильно смогла помочь, меня будто поезд толкнул. Удар был настолько мощным, что меня подкинуло в воздух и отнесло к бетонным тетраэдрам, на один из которых я больно напоролся спиной. Даже крика своего не слышал, думая лишь о том, не сломал ли он мне грудную клетку. Сидя у надолба, я пытался вдохнуть, но и этого он мне не дал.

Чертов нодати, со свистом рассекая воздух, уже опускался на мою ключицу. Я бросился вправо, лезвие лишь краем зацепило плечо и рассекло бетон на том месте, где я находился мгновение назад. Падая, я зацепил горсть песка в ладонь и отпружинил от земли, бросив его в лицо Эцуро. Целился в правый глаз, что как раз выглядел нормально. Он зашипел от неожиданности и отклонился, а я воспользовался моментом и в прыжке рубанул по лицу, прямо по респиратору. Пролетел мимо, и тут же отступил, глотая обжигающий воздух и кашляя.

Больше отходить было некуда, я и так стоял в воде, увязая в мокром песке.

Я же дышу? Дышу? Вроде да. Получается.

И Эцуро тоже. Кривая рытвина образовалась на маске от моего удара, разорвав её на две части и зацепив губу. Он сорвал намордник, открывая изуродованное лицо. Шрамы от швов, что покрывали его лысую голову, шли дальше, по щекам и обрубку, что остался от носа, по толстым губам и мятому подбородку. Вслед за респиратором из ноздрей потянулись трубки, которые Эцуро тоже вырвал, задышав ртом. Глаз был красным от раздражения, но смотрел прямо на меня с предельной ненавистью.

— Ну ты и урод, — тяжело дыша, заявил я. — Отвратительная морда, вот честно. Красавцем ты не был, но это…

Он ощерил металлические зубы в зверином оскале и что-то прошипел в ответ. Мне это было не интересно, я наблюдал за его неестественной позой, — на больную ногу он больше не опирался и, разворачиваясь, хромал.

Покрытый порезами с ног до головы, весь в крови, он напоминал раненое животное или чудовище из фильмов ужасов.

Я подточил его со всех сторон, оставалось срубить.

Он оказался быстрее, чем я ожидал, — бросился вперед стремительно и низко, не