Флеш-драйв - Сергей Зонин

слишком сложно и хлопотно. Они играли роль «тральщиков» — прощупывали предполагаемые точки выхода из сверхсвета, а также маршрут между ними, по которому Луна собиралась двигаться. Чтобы убедиться, что там не валяются посторонние предметы.

Тех, кто может выйти НА НЕЁ, Луна планировала обнаружить самостоятельно. Благо, радиус её чувствительности был куда больше, чем у «крейсеров».

Что и было сделано. Ман-дака шли короткими «прыжками» по пятьдесят световых секунд, которые для внешнего мира занимали пятьдесят миллисекунд (не считая секунды на вход в поворот и секунды на выход из него). Поэтому психическое поле Луны не обрушилось на их головы, как бетонная плита, а навалилось медленно и мягко, усиливаясь с каждой секундой — но поначалу было вполне терпимым. Особенно с учётом защитных масок.

Яутжа не пытались отвернуть — чтобы изменить курс, им бы пришлось выйти из тахионного поворота в обычное пространство, а там Луна их бы точно задавила. Вместо этого они легли в стазисные камеры, и пронеслись через зону влияния монстра недвижимыми и бесчувственными. И лишь когда удалились на безопасное расстояние за её «хвостом» — вышли из поворота. К этому моменту автопилоты уже успели послать по квантовой связи сообщение, что цель обнаружена. Десятки тысяч автоматических зондов тут же устремились к цели, обкладывая Луну сенсорными полями со всех сторон, как собаки медведя.

Но найти врага — это лишь полдела. Теперь его следовало остановить. Вести войну на скорости в восемь тысяч световых даже Яутжа не умели. Они знали о тилиуме (правда, считали его только оружием — Орлиного Зрения ни у кого из них не было, и управляемый прыжок был для них недоступен). Но кланам нужна была (относительно) целая Луна, а не редкие разбросанные обломки.

Поэтому на перехват был послан брандер — яг-д-дья, который пилотировался всего одним матёрым, заслуженным охотником. Хиш живут долго — по длительности активного отрезка жизни (молодости и зрелости) они занимают второе место после кроганов, немного опережая азари. И теоретически могут прожить ещё тысячу лет старости, постепенно теряя форму. Среди Науду основной ветви — двухтысячелетние старики не редкость. Но среди Яутжа такое считается позором, поэтому как только старейшина начинает слабеть — на исходе десятого или одиннадцатого века жизни по счёту Цитадели — он либо сам отправляется на свою последнюю Охоту, либо его вызывает на дуэль и убивает более молодой и сильный претендент. Именно в такой фазе жизни находился пилот-камикадзе — он уходил в зените славы, нанося первый удар крупнейшему зверю в истории.

О нём будут петь песни ещё много поколений. Но — только если он безупречно попадёт в воронку поглощения пространства. Это манёвр, требующий идеальной точности пилотирования и прекрасной интуиции. Иначе он пролетит мимо, и по всем кланам разнесётся насмешливая новость, что «Акела промахнулся». А его место займёт следующий претендент на славную смерть, их там добрый десяток выстроился в ожидании.

Но рефлексы не подвели великого воина. Он успешно проскочил за кормой последнего «крейсера», который только что доложил своей «матери», что путь безопасен и никаких посторонних предметов на нём нет. Яг-д-дья вошёл в водоворот поглощаемого пространства даже точнее, чем нужно было. Почти по центру, хотя хватило бы и края воронки — к оси его бы притянуло самой динамикой процесса.

Вывернутое пространство-время тахионного шунта вступило в конфликт с внешней силой, которая стремилась его сжать, как обычное пространство. Топология выворачивалась наизнанку, вакуум кипел. Уменьшение расстояний в воронке оборачивалось для тахионного корабля уменьшением времени. Для старейшины-камикадзе весь процесс занял тысячные доли секунды, он не успел ничего ощутить. В то же время по двум остальным пространственным координатам сжатие внутри поворота совпадало со сжатием вне его. В собственной системе отсчёта яг-д-дья смялся и сжался в тонкую, сияющую как сотня солнц иглу. В системе отсчёта Луны — в крошечную ослепительную точку.

Но так или иначе, вся эта плазма, в которую обратился материнский корабль вместе с телом пилота, продолжала излучать. Как из-за самого сжатия, так и потому, что отдали в одну секунду всю запасённую мощь реакторы — а они у километрового звездолёта были немаленькие.

Часть этого убийственного сияния вырвалась наружу в виде сверхпроникающей тахионной радиации. Часть — «обычной» рентгеновской вспышкой. Но так или иначе, то и другое оказалось буквально «вколочено в глотку» Кровавой Луны.

Размер этой конкретной особи был поменьше, чем луны большинства планет, где охотились Яутжа. Хоть и крупнее, чем любое известное им творение рук разумных существ. «Всего-то» пятьсот километров в диаметре. Тем не менее, даже такая «малышка» была очень хорошо защищена самими своими размерами. Даже если бы она была обычным живым существом из плоти и крови, взрыв такой силы не мог бы её убить. Радиационное поражение — да, может и убило бы. Через несколько тысяч лет, потому что обмен веществ у такого монстра должен быть невероятно медленным.

Но Луна была некроморфом, и доза излучения, достаточная для стерилизации всей биосферы Сур’Кеша, доставила ей лишь лёгкое неудобство. Тем не менее, сложный механизм эпицентрического двигателя оказался повреждён. Чтобы вырастить из мёртвой плоти новый, требовалось время — около двух суток.

Конечно же, у Луны был и резервный двигатель. Он получил лишь косвенные повреждения от проникающей радиации, и его можно было регенерировать за меньшее время — через полчаса он будет уже в порядке. Но во-первых, даже этого времени Яутжа ей давать не собирались. А во-вторых, Луна не намерена была убегать. Именно она была суперхищником этого экоценоза, и молодым выскочкам следовало дать это понять. Ей предложили бой — и она его принимала.

Яутжа всегда были плохой едой. Не в том смысле плохой, что невкусной, а в том, что её трудно добыть. Их привычка взрывать себя при проигрыше приводила к тому, что ни Жнецы, ни Обелиски не могли заполучить их тела — во всяком случае, в достаточном для Жатвы или Схождения количестве. Правда, существовали Аттури и основная ветвь, но их жизненный опыт слишком отличался. Он не мог сравниться с пряным вкусом душ, которые всю свою жизнь посвятили убийству.

Но они не учли одной очень важной вещи.

— Смерть не имеет значения. Важна только Эссенция, — сообщил Абатур, как только закончил слияние с огромным кораблём.

Что такое Эссенция? О, это в двух словах не объяснишь… Коллекционеры о ней имели некоторое представление, так как иногда с ней работали. Хотя понимали её не больше, чем столовый прибор постигает вкус пищи.

Воскресить разумное существо — весьма и весьма непростая задача.