"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

Глаза Крюкова загорелись фанатичным блеском. Полковник понял, что убедил генерала.

Пулло смолчал про два важных обстоятельства. Во-первых, аул нельзя было назвать немирным. Проживавшие там кумыки в нападениях на русских замечены не были. Во-вторых, аул был богатым, и полковник рассчитывал славно погреть там руки. Например, можно было прикарманить серебро от выкупа пленных. Или забрать себе ценности, отнятые у жителей. Или часть скота, который потом продать. Или вино, которым славился аул. Прежние способы обогащения за счет дармового труда солдат и мухлежа с поставками пока следовало отставить. Арест и следствие над князем Дадиани здорово напугали начальствующих на Кавказе. Оставался единственный путь обеспечить себе безбедную старость — взять силой у горцев.

… Отряд Крюкова стоял бивуаком напротив крепости Внезапная, за рекой, в большом кумыкском ауле Эндерей, которое русские прозвали Андреевским. Селение Миатлы находилось на расстоянии дневного перехода. Его окружали высокие горы. Поблизости находилось самое глубокое в мире ущелье. Внизу протекала рука Сулак. На ней была устроена стратегически важная переправа, соединявшая Внезапную с крепостью Темир-Хан-Шура.

Пулло предложил хитрый план. Обмануть возможных лазутчиков, оставив весь обоз в лагере под охраной роты куринцев и 10-го кавказского линейного батальона. Остальным же скрытно двигаться быстрым маршем с таким расчетом, чтобы на рассвете окружить аул и атаковать.

Так и поступили.

Крюков лично возглавил авангард, состоявший из батальона куринцев под командованием Пулло. Верстой позади шли главные силы — кабардинцы, кавалерия из казаков и девять горных орудий — под начальством полковника Пирятинского, командира Кабардинского полка. Шли тихо, без песен и плясунов. Лишь изредка раздавались недовольные, негромкие окрики офицеров, требовавших подтянуться. Или глупый казацкий конь, не слушаясь приказов, мог заржать.

Дорога была убийственной, особенно, для артиллерии. Зарядные ящики приходилось то и дело тащить на руках. Стволы орудий везли навьюченными на лошадей. Станину тянули парой. Удобные проходы указывали два нанятых проводника из местных. Благодаря их подсказкам, на рассвете вышли к спящему аулу.

Согласно отданному на марше приказу Миатлы было решено охватить с трех сторон. Справа изготовились куринцы с тремя сотнями казаков и тремя орудиями. Слева — батальон кабардинцев и сотня казаков. С фронта — Пирятинский с еще одним батальоном кабардинцев и шесть орудий. Все маневры были выполнены так тихо и незаметно, что в ауле никто не среагировал на грозящую опасность. Многим из четырех тысяч жителей аула оставалось жить последние минуты.

Селение окружали роскошные виноградники и сады. Как только зазвучало пение муэдзина, знаменующее рассвет, из фруктового великолепия вырвались языки пламени. Девять орудий отряда, развернутых на возвышенностях, открыли убийственный огонь по деревне. Следом за ядрами и гранатами двинулись ощетинившиеся штыками цепи.

Вася шел в стрелковой цепи своей роты. Солдаты весело переговаривались с соседями, разделенные рядами виноградных лоз. Срывали на ходу поздние ягоды, оставленные рачительными хозяевами немного подвялиться на осеннем солнце. Направление движения было понятно без команд: ориентир — минарет мечети.

Навстречу начали выбегать полуголые жители, напуганные орудийной пальбой. Безоружные мужчины и простоволосые женщины с голыми младенцами на руках. Мужчин кололи штыками. Женщин валили на землю, срывая с них одежды. До насилия еще дело не дошло, но Вася понимал, что до него недалеко.

Сердце стучало, как бешеное.

«Я на такое не подписывался!» — хотелось ему закричать изо всех сил.

Он словно попал на съемки «Апокалипсиса» в исторических костюмах XIX века. На душе было тошно. Не было никакой возможности остановить эту мерзость: люди ему не подчинялись. Вышагивающий рядом юнкер Всеволожский, хоть и таращил глаза на творимые безобразия, но как воды в рот набрал.

Вслед за жителями повалил скот. Тут же подоспели казачки, принявшиеся ловить разбежавшихся коров и баранов. С гиканьем сгоняли в одно плотное стадо, отсекая его от аула. Позднее было подсчитано: всего было захвачено 500 голов рогатого скота.

Унтер-офицер Девяткин с перекошенным бледным лицом перешагнул через скрючившееся тело миатлинца и снова застыл. Ему открылась картина улицы аула, по которой метались обезумевшие жители, домашний скот и куры, путавшиеся под ногами. Артиллерийский гром стих, и сквозь крики мирняка прорвались звуки выстрелов. Из нескольких дворов поднялись в воздух облачка порохового дыма. Мимо просвистели пули, никого не зацепив. Аул попытался огрызнуться. Но организованного сопротивления не вышло. Слишком внезапным вышло нападение. Сакли, из которых стреляли, были обречены. Солдаты рванули в эти дома, и вскоре оттуда понеслись страшные крики домочадцев. Щадить в таких усадьбах никого не стали.

Аул умирал быстро. Немногим удалось сбежать. Захваченных пленных сгоняли к окраине, окружив казаками. Туда же принесли двадцать тяжело раненых кумыков.

Офицеры собрались на площади перед мечетью. Помыли руки в фонтане для омовения. Расселись кружком на барабанах. Денщики забегали. Быстро ощипали два десятка цыплят, отобрав их у солдат. Насадили их на шомпола. Развели костер из всего что под руку попалось. Принялись жарить кур для командиров.

— Завтрак в пороховом дыму — это прекрасно, господа! — радостно провозгласил Крюков. — Какие потери?

— Есаул Бычков и 17 нижних чинов убитыми, ранеными и контуженными, — тут же доложил ординарец.

Больше всего пострадало людей из-за собственных ядер, выпущенных с правого фланга. Они пробивали сакли насквозь и долетали до цепи кабардинцев.

— И девять лошадей убито! — тут же быстро добавил Пулло.

— Как же так вышло?

— Попали под разрыв нашей гранаты!

Пулло соврал. Лошадей погибло всего две. Остальных «убитых» он планировал использовать для перевозки добычи, доставить в полк и продать. Все никак не мог решить, делиться с Крюковым или нет. Судя по хитрому взгляду генерала, Крюков все понял, но возражать не стал.

— Сколько пленных?

— Двадцать человек обоего полу и дети. 90 жителей убито.

Командир куринцев снова лукавил. Захваченных пленных было гораздо больше. Их потом выкупят родственники. Но в официальном отчете будет указано именно такое число.

— Пусть солдаты полностью выгребут из каждой сакли все ценное и сносят на площадь. Потом аул сжечь!

— В ауле проживает шесть верных нам людей, включая наших проводников, — решил уточнить Пулло.

— Эти дома не трогать. И мечеть. С ней поступим иначе.

Генерал-майор наклонился к Лосеву и поставил задачу. Судя по расширившимся глазам поручика, задание он получил непростое.

На площадь стали сносить захваченное имущество — ковры, бочки с вином, красивую посуду, богатое оружие, серебряные украшения и чаши. И разный хлам, недостойный внимания. Денщик Пулло тут же подскочил. Выбрал лучший ковер и стал складывать на него самые ценные вещи. Денщики остальных