Город мертвого бога - Алекс Феби

Беллоуз склонился так низко, что ткнулся кончиком носа в пол перед собой. Когда Господин попросил его выпрямиться, он вытер испачканное место носовым платком.

– Право же, Беллоуз, вовсе нет необходимости в таких формальностях!

Господин повернулся к мальчикам. У него было приветливое лицо, открытое, с пытливым выражением глаз. Он уделил первому мальчику в шеренге – им оказался плакса – не меньше внимания, чем можно ожидать от кого бы то ни было в отношении любого человека независимо от важности его положения.

– Молодой человек, – произнес он, – что мы можем сделать, чтобы вас развеселить, как вы считаете?

Плакса, с блестящими от слез щеками, поднял голову. Господин улыбнулся, и мальчик поглядел ему в глаза.

– Ну вот, и вовсе незачем плакать, верно? Все не так уж и плохо. Как насчет леденца? – Господин протянул ему леденец на палочке, хотя откуда тот взялся, Натан не мог бы сказать. Мальчик не двинулся с места, но облизнул губы. – Берите, берите! Я никому не скажу.

Мальчик протянул руку. В этот момент в воздухе что-то мелькнуло, слишком стремительно, чтобы уследить, но когда лакомство оказалось в руке мальчика, его щеки уже были совершенно сухими. Натан моргнул, но никто другой, кажется, ничего не заметил. Плакса, который больше не плакал, засунул леденец себе в рот. Господин улыбнулся и кивнул Беллоузу.

– Видите, Беллоуз, – заметил он, – мои леденцы – превосходное лекарство от хандры! К счастью, у меня их неисчерпаемый запас.

Доказывая его правоту, в его руке появились еще четыре. Сунув один себе за щеку, Господин предложил другой следующему мальчику в ряду.

– А вы, сэр, кто будете?

– Роберт, – отозвался тот, беря леденец.

– Что же, Роберт, надеюсь, вы из тех парней, которые любят приключения?

– Смотря какие, – сказал Роберт.

Господин улыбнулся и снова кивнул Беллоузу.

– Готов поспорить, что любите! И у меня есть предложение как раз для вас. Как бы вам понравилось служить на моем корабле, а? Думается мне, эта работенка придется вам в самую пору!

– Всяко может быть, – сказал Роберт.

– Разумеется! – И вновь промелькнуло что-то – неуловимое для глаза, оно измерило мальчика в высоту, затем в ширину и в глубину. – Да, я думаю, вы превосходно подойдете для этого места, и в леденцах у вас недостатка не будет!

И здесь Господин не замешкался даже на долю мгновения, и никто не отреагировал ни малейшим образом. Движение было того же порядка, что и паутина, – его нельзя было увидеть прямо. Натан устремил взгляд на далекий дверной проем и намеренно сосредоточил его там, когда Господин обратился к следующему мальчику:

– А вы? Не доводилось ли вам задумываться о том, чтобы посвятить себя садоводству? У меня здесь имеются очень редкие цветы, которым необходим уход. Вы кажетесь мне мальчиком, который разбирается в растениях. Могу я взглянуть на ваши руки?

Мальчик протянул ему руки – Натан увидел это и теперь. За какую-то долю секунды Господин вынул из сюртука иглу и уколол ею ладонь мальчика. Проступила капля крови, Господин подцепил ее кончиком ногтя и поднес к губам – а затем его руки оказались на прежнем месте, словно ничего не произошло.

– Чудесно! Я вижу в вас большой потенциал. Вы обладаете всем необходимым, чтобы со временем стать главным садовником, это совершенно ясно! Если вы целиком посвятите себя этому занятию, я уверен, что мои растения будут процветать. Ну а вы…

Он повернулся к Натану – и замер с приоткрытым ртом на середине непроизнесенного слога. Затем его лицо словно бы оплыло, совсем чуть-чуть, но в достаточной мере, чтобы все черты слегка провисли – складка губ, щеки, веки… Господин кашлянул, и все вернулось на надлежащие места.

– Беллоуз, – проговорил он голосом, в котором было нечто, напоминающее кваканье, некая лягушачья хрипотца, словно его глотка вдруг оказалась слишком тесной. – Кто это тут у нас?

Беллоуз придвинулся вперед, склонившись уже не настолько низко, как прежде, но в неизменной согбенной позиции.

– Боюсь, сэр, что мы с этим мальчиком не были представлены друг другу. Я ощутил в нем благоухание Наследственности. Очень сильное! Чрезвычайно любопытный экземпляр.

Господин кивнул, продолжая смотреть на Натана. Он не отводил от него взгляда ни на секунду, даже чтобы моргнуть.

– Откуда его привезли?

– Он прибыл вместе с вашим Поставщиком с Юга, как и все они.

– Понимаю… Молодой человек, назовите мне ваше имя.

Господин наклонился вперед. У него были внимательные карие глаза, но красные прожилки усеивали белки. Его лицо было припудрено, но в тех местах, где пудра осыпалась, из-под нее проглядывала серая кожа – кожа человека, которого одолевают заботы или который слишком мало спит. Воротник его рубашки был слегка потерт, и теперь он гораздо больше напомнил Натану отца – осунувшийся, нездоровый.

– Меня зовут Натан…

Господин поднял руку.

– Тривз… – закончил он.

Натан кивнул, но Господин уже отвернулся от него.

– Беллоуз. Для этих троих я могу найти применение. Последний… мне не подходит.

– Но, сэр! – Натан ухватил Господина за рукав. Тот обернулся, и Беллоуз застыл, охваченный ужасом. Господин воззрился на руку Натана так, словно перед ним было нечто поистине необыкновенное. Натан поспешно отдернул ее. – Я должен у вас работать! Так сказала мама. Папа очень болен, и если не будет денег на лекарства, он умрет! У нее не хватит хлеба на нас обоих!

Господин пристально разглядывал Натана.

– Как ты, уже искришь? – спросил он.

Натан молчал, испуганно думая о том, что этот человек каким-то образом вызнал его секрет. Ему хотелось ответить отрицательно, чтобы скрыть свой позор; он даже попытался сделать это, но его голова кивнула помимо его воли.

– Ну так прекрати это делать, – резко проговорил Господин, – если тебя хоть немного заботит твое благополучие. Беллоуз! Уведите его.

И Беллоуз увел Натана прочь, прежде чем тот успел произнести еще хоть слово.

IX

Ветер разыгрался, и в Морскую стену с грохотом бились волны. Облака соленых брызг накатывали словно туман, приправляя воздух своим вкусом, застилая трущобы поземной пеленой, так что казалось, будто они живут на какой-нибудь горной вершине, а не в вонючей грязной яме у подножия города. Огненных птиц не было (в шторм они не летали), но море так громко билось в сооруженный Господином волнолом, что было невозможно расслышать ничего другого. Отступая на короткое время, волны с шипением уходили в гальку, и тогда их шум сливался с воем ветра, врывавшегося в лачуги сквозь щели между досками.

Натан уже видел впереди свой дом: крошечный, отвоеванный у Живой Грязи пятачок, границы которого отмечали