Князь Берет Свое - Владимир Пламенев

Он задрожал и промямлил: — Понятно, ваше благородие, пожалуйста, простите…

— Месячный груз развозят со склада, который за городом. Он даже не въезжает в Озёрск. А мы видели колонну прямо на улицах. Теперь, когда твоя ложь развеяна окончательно, ты выложишь сюда настоящий отчёт. Понятно?

— Да, конечно. Разрешите пожалуйста?

Я убрал руку с его головы. Он очень быстро подсуетился и достал из ящика нужную бумагу. В этот момент гвардеец за его спиной внимательно следил, чтобы Филимон не выкинул никаких глупостей.

— Итак, — я взял настоящий отчёт в руки и принялся изучать.

Семьдесят тонн руды в сутки, в среднем. Около двух тысяч с лишним в месяц. Колоссальная разница, колоссальные доходы, которые проходили мимо казны моего клана.

Колоссальное преступление, за которое полагается только одно наказание — смерть.

— Ты понимаешь, что тебя ждёт, Филимон?

— Простите, простите! Меня заставили!

— Кто?

— Ростовы! Ростовы меня заставили! Они угрожали, что со мной случиться несчастный случай и мои детки останутся без отца! — он сложил руки в умоляющем жесте. — Прошу, не оставляйте моих дочек без папы, пожалуйста!

— Что именно ты делал для Ростовых, кроме воровства руды и подделки отчётов?

— Я…

— БЫСТРО ГОВОРИ! НЕ ПРИДУМЫВАЙ!

— Я подделывал отчёты, специально создавал непредусмотренные траты, замыкал на фирмах Ростовых все логистические и производственные цепочки. Технику брали у них, рабочих нанимали через них, специалисты тоже их!

— То есть ты, по сути, передал всю шахту в управление Ростовым? — он заплакал и вжался в сидение.

Но хуже всего было не это. Я повернулся к Добрыне, он напрягся от моего взгляда.

— Как отец мог это допустить⁈ Он что, вообще не смотрел, что здесь происходит⁈

— Ваш отец не может покидать поместье, — по многозначительному взгляду Добрыни я понял, что это тема отдельного разговора. — Вопросами «Озёрского Мананита» занимался ваш старший брат и управляющий клана. Они ездили сюда и проверяли отчёты.

— Ясно, — я глубоко вздохнул и перевёл взгляд в окно, на светло-серое небо. Успокаивающая картина.

Я резко схватил со стола бюст Филимона и от всей души бросил его в стену. Скульптура разлетелась вдребезги, оставив на стене след от удара.

Вот это успокаивало ещё сильнее.

Ну не может Юра быть таким идиотом! И предателем тоже не может! И это сильнее всего сводило меня с ума!

Если такие просчёты — это следствие его кретинизма, значит его вообще нельзя подпускать к делам клана. А если нет, то какая должна быть причина, чтобы уничтожать свой клан, лишая его колоссальных доходов? На украденные деньги мы могли бы вооружить гвардию не меньше чем у Богатовых!

— Кто ещё участвовал в схеме? — мой голос был ровным. — Губернатор?

— Да, ваше благородие. Губернатор, Ростовы, Богатовы, ряд предпринимателей из Озёрска. У меня е-есть с-список, — Филимон начал заикаться.

— Хорошо. Теперь к главному, Фил. Что случилось на шахте?

— С-связь пропала.

— Официальную версию сразу забудь. Я тебя спрашиваю: что ты думаешь?

— Н-не знаю. Те кто с-со смены ушли, ничего н-не говорят. Всё было н-нормально, а потом тишина. Потом на п-перевалочной базе начали звуки слышать: п-пение какое-то. Больше ничего не з-знаю, — он стал заикаться.

— Ясно. Вот и узнаешь. Как только соберёшь все бумаги и списки, поедешь с нами. У вас десять минут. Добрыня, проконтролируй. Я буду ждать вас внизу.

— Господин, мне нельзя в ш-шахту! Фирма в-встанет!

— Ничего. Я разрешаю. Официально она не работает, пока не разберёмся с произошедшим на месте. Может, там прорыв случился. Может такое быть? — я пристально посмотрел в глаза директора.

— М-может.

— Ну вот и отлично. Не боись, Фил. Пока ты мне нужен — тебя не казнят. Риски вырастут только в том случае, если твои дружки явятся тебя спасать. Тогда я буду обязан тебя убить, — улыбнулся я, демонстрируя огоньки, загоревшиеся на кончиках пальцев.

Через пятнадцать минут мы загрузили все документы в автомобиль и быстро выехали из города. Я не желал здесь задерживаться ни на минуту. Раз губернатор в схеме, то когда он узнает о случившемся, то непременно попробует нас остановить. А доказательства должны быть у нас на руках.

Спустя три часа пути мы заехали на перевалочную базу — небольшой рабочий лагерь, стоящий примерно в километре от входа в шахту. Вокруг дикий лес.

В лагерь свозили руду перед её отправкой на большой склад. Здесь всё было в порядке: рабочие догружали на грузовики остатки руды, добытой в ночную смену; кто был свободен — курил и разговаривал о произошедшем. Связь отсюда уже не работала.

Вот только рабочих здесь было столько, что я вообще не понимал, на какие деньги они все содержатся. Мой клан просто не вкладывал в шахту столько денег, чтобы оплатить им зарплаты и обеспечить их всем необходимым.

Это значило только одно. Ростовы не просто воруют. Они уже вкладываются в МОЮ шахту так, словно считают её своей. Естественно, все прибыли уходят им.

По моему приказу Филимона заперли в одной из бытовок. К ней же я приставил гвардейца и велел убить непутёвого директора, если кто-то приедет за ним.

Предательство всегда должно быть наказано.

Затем я, вместе со вторым гвардейцев и Добрыней поехал к шахте.

Приближался вечер, темнело. Когда мы подъехали к шахте на сотню метров, небо внезапно озарилось ярким зелёным светом, похожим на полярное сияние. За окнами автомобиля послышалось стройное хоровое пение. В нём я отчётливо слышал потусторонний смех.

Тогда я ещё не представлял себе, кто ждёт меня в недрах земли.

Глава 6

Пение становилось всё громче.