Серый Дол - Николай Покуш

Ознакомительный фрагментзанять руки, и будто разом лишившись той сосредоточенности, в которой пребывал последние несколько часов, сидя на крыльце в ожидании утра, Ханрис поднялся, потянулся, от чего щёлкнули суставы, и выйдя с крытого крыльца под серое небо весеннего утра, огляделся по сторонам, словно ища что-то. Затем обернулся к жене.

- Пора отправляться.

- Детям только объясни, куда уходишь.

- Ты им ничего не говорила?

- Только, что тебе срочно нужно на охоту. Но Никам не понимает, почему ты не берёшь его с собой в этот раз?

Ханрис вздохнул, и кивнул супруге, уже раздумывая над тем, что скажет сыну. Никам был очень смышлёным мальчишкой для своих восьми лет, и врать ему не имело смысла. С прошлой весны, а это уже почти год, как он сопровождал отца на охоту, с большим интересом учился стрелять из лука, расставлять ловушки и искать следы зверей. Он уже много знал и понимал, и Ханрис гордился сыном. А так как, исходя из предсказаний бабы Дарины ему не суждено было увидеть как тот вырастет и возмужает, Ханрис старался уже сейчас передать отпрыску все свои знания и опыт, на сколько это было возможно, конечно, для восьмилетнего мальчугана.

Весна заглянула в дом и позвала детей:

- Никам! Лилейн! Идите, пожелайте отцу удачи на охоте!

Не было никаких сомнений в том, что дети только этого и ждали, и когда Ханрис увидел, как из дверей дома, мимо матери, к нему бежит белокурый Никам, то и дело смахивая со лба непослушную чёлку, лезущую в глаза, он понял, что не станет говорить сыну, о том, что случилось ночью. При всей его смышлёности, Никам все же был ещё ребёнком, которому ни к чему знать о чудище, нападающем в тумане на собак, коров и детей.

«Вот выслежу эту тварь, убью её, тогда и расскажу тебе» - дал мысленное обещание сыну Ханрис, опускаясь на корточки и ловя в объятия пятилетнюю дочку - Лилейн. Никам таких нежностей себе уже не позволял, а потому остановился рядом, пропустив к отцу сестру, а сам спросив:

- Папа, почему ты не говорил, что собираешься в горы?

- Потому что и сам этого не знал до прошлого вечера.

- А что случилось вчера?

- Удачи тебе, папенька, - пожелала Ханрису на ухо дочка, смешно выговаривая некоторые слова, из-за того, что лишилась несколько молочных зубов, на месте которых ещё не выросли коренные. - Возвлащайся сколее. Мы с маменькой плиготовим к твоему возвлащению пилог.

- Ух, здорово. Наверное, он будет очень вкусным, - Ханрис отстранил дочку, и поцеловал её в щеку. - Я просто не смогу это пропустить.

- Что случилось вчера, папа? - не унимался Никам, которому не было дела до пирогов.

- Имение Сайна посетил некий... ммм... - Ханрис поджал губы, стараясь как можно тщательнее подбирать слова. - Странный зверь.

- Это олень, да? Волхаринский олень? - предположил мальчик, взгляд которого тут же вспыхнул от восторга, ведь с самого первого выхода на охоту Никам мечтал встретить это мифическое создание, о котором слышал столько историй и сказок. - Витьерог?!

- Не плавда! - возмутилась Лилейн. - Папа не будет охотится на вителога! Плавда ведь, папенька?! Мама говолит, что он... он...

- Священный, - напомнил дочка слово Ханрис.

- Да... он священный!

- Это ерунда! - воскликнул Никам. - Мы селениане. Мы охотимся, на кого хотим!

- Так, ну ка перестали! - оборвал спор детей Ханрис. - Во-первых, - он повернулся к надувший губки дочке, - витьероги никогда не заходят так далеко на юг. Они живут на самом краю света, где снег никогда не тает. И во-вторых, - он повернулся к сыну, - ты на половину волхарин, помнишь? Ты должен уважать и чтить свои корни и традиции. И даже если тебе они непонятны, ты должен это делать, из любви к своей матери. Ты понял меня?

- Понял, папа, - понурился Никам. - Но пастор Тарон говорит, что волхарины не верят во Властителя, и потому они глупцы. А всё, во что они верят, ерунда.

Ханрис мельком глянул через плечо мальчика на Весну, которая тяжело вздохнула и печально ухмыльнулась, услышав эти слова сына. Волхарины действительно не верили во Властителя Циклов, и возносили молитвы Серебряному Волку, хозяину лесных чащоб. И здесь, на пограничье, эти религии столкнулись. Вот только волхарины не привыкли навязывать кому-то свои взгляды, и даже в воспитании они не твердили детям как молиться и кому поклоняться, а лишь рассказывали сказки в коих, кроме определённого представления об устройстве окружающего мира, крылась мораль, которую ребёнок должен был постичь и усвоить сам. Разве мог подобный подход конкурировать с настырностью и радикальностью учений церкви Властителя Циклов, особенно в устах харизматичного и красноречивого пастора. Не удивительно, что даже с малых лет зная все эти сказки, про волколаков, витьерогов, водяных и леших, Никам все равно попал под влияние пастора, из селения к югу, которое они посещали несколько раз в гексал, чтобы продать шкуры, купить что-то самим, а так же узнать, что происходит в мире. Молодой служитель церкви пришёл туда около пяти лет назад, и вначале читал свои проповеди прямо на улице. Первое время местные обходили его стороной, а кто-то даже относился с враждебностью и бросал в юношу тухлыми овощами. Но тот, словно бы не замечал этого, вознамерившись наставить безбожников на путь истинный. Спустя год, селяне стали воспринимать его как данность, а у телеги, с которой пастор скандировала священное писание, стали собираться постоянные слушатели. Ещё через год местные, на свои собственные средства и своими собственными силами, возвели деревянную церковь, почти в центре поселения. И теперь