Его величество - Владимир Алексеевич Корн

Меж тем, Аастарх, наверняка довольный моей реакцией, продолжил.

— Конечно же да, сарр Клименсе. Дело чрезвычайно интересное, сулящее немало перспектив, а самое главное — ничем подобным прежде мне заниматься не приходилось. Это ли не повод?

— Тогда пойдемте обедать. Закатим в угоду такому события в «Дары Саагла»? — ресторан славился своей изысканной кухней и воистину нещадными ценами. — Я плачу.

— Только ради одного этого стоило соглашаться, — засмеялся Тоннингер. На мгновенье он замялся, прежде чем задать вопрос. — Сарр Клименсе, так вы примите предложение встретиться с мастером ганкаса?

— Пока не решил. Не могу выбрать себе достойный приз, а без него не хочется рисковать всеми своими планами. Разве что возникнет острая нехватка в деньгах.

Последнее было шуткой, и Тоннингер ее оценил.

Полгода, да что там, месяца два назад, я бы даже не задумался: мне послали вызов! Но сейчас меня полностью поглотило новое и захватывающее занятие. Что может быть обидней, чем пасть жертвой случайности, не доиграв свою партию на огромной, размером с провинцию Тоскаль, доске?

— Тогда у меня есть маленькая просьба, если она уместна.

— Что смогу, сар Тоннингер, что смогу.

— Если встреча все-таки состоится, мне хотелось бы на ней присутствовать.

— Обещаю. При условии, что не будете ставить деньги против меня.

На этот раз шутка вышла неудачной.

— Да вы что, сарр Клименсе, какие ставки⁈ — сар Тоннингер разве что руками не затряс, и был он совсем не похож на себя. — Мне бы только посмотреть!

— Не думал, что вы настолько азартный человек.

— Дело не в этом.

— И в чем же тогда?

— Вы любите музыку?

— Обожаю, но не всю подряд.

— Тогда вы должны меня понимать.

Чтобы не выглядеть глупо, мне пришлось сделать вид, что постиг его мысль целиком и полностью.

Добрую славу «Дары Саагла» имели заслуженно, обед в разговоре с интересным собеседником прошел превосходно, и настроение портило единственное — предстоящий разговор с Клаусом. Сар Штраузена еще предстояло найти, что довольно непросто, потому что застать его в кабинете наместника — задача не из легких. Он мог находиться где угодно — с визитом в одном из знатных домов, совершать конную прогулку на пленэре, встречаться с дамой в тайном местечке, или, забросив все дела, отправиться на рыбалку. Которую, неожиданно для себя и других полюбил страстно. Зная его несколько лет, мне все не удавалось понять — откуда в нем столь разительные перемены, и куда делась его способность склонившись над шахматной доской часами морщить лоб⁈ Метаться в его поисках по Клаундстону было нелепо, и потому, выбрав себе резиденцией кофейню на набережной, я ждал результатов слуг, в том числе, и его собственных. Поиски Клауса заняли около часа, когда мне порядком надоело созерцание порта. Наконец, свершилось.

— Господин сар Штраузен только что покинул «Золотой якорь» и теперь направляется в «Дары Саагала», — доложил мой собственный слуга, должен признать, порядком запыхавшийся.

Что наводило на две мысли. Даже если слуги Клауса и сумели его найти, понятно, какие он дал им инструкции. И другую — моему были вручены деньги на извозчика, чтобы не терять времени, но он решил сэкономить.

Гостиница «Золотой якорь» была памятна тем, что уже в первую ночь по прибытию в Клаундстон меня обокрали, позарившись и на багаж. Но куда больше — в квартале от «Золотого якоря» состоялось наше знакомство с Аннетой.

Трапезничал сар Штраузен в одиночестве. Что было удивительно: в последнее время вокруг него постоянно вьется веселая компания, в которой дам всегда не меньше господ.

— Рад тебя видеть, Даниэль! — хотя лицо Клауса говорило обратное. — Присоединишься?

Он указал на стол.

— Спасибо, не голоден. Задержись я здесь, и мы бы с тобой встретились. Кого-нибудь ждешь?

Стол был заставлен сверх всякой меры. Как будто вместо того, чтобы заглянуть в меню, он заказал все блюда в надежде, что какое-нибудь ему приглянется. Еще одно новшество, которое тоже не нравилось: раньше он был намного скромнее.

— Ты знаешь, нет. Иногда хочется побыть одному.

— Увы, но какое-то время тебе придется терпеть мое присутствие.

— Ты нашел меня, чтобы прочитать нравоучения? И без того аппетита нет.

Кисло поморщившись, Клаус вяло поковырялся вилкой в блюде. Аналогичное часом назад я поглотил с огромным удовольствием. А еще он облегчил мне задачу.

— Да. В последнее время тебя трудно застать одного, а назавтра поутру мне предстоит путь в Гласант. Клаус, сложилось впечатление, как будто ты старательно меня избегаешь.

Если судить по его вильнувшему взгляду, все так и происходило.

— Поговорим начистоту?

Он обреченно вздохнул.

— Поговорим. Только давай я вначале выскажусь?

— Ничего не имею против. Но после того, как ответишь мне на несколько вопросов. Кстати, как прошло твое свидание в «Золотом якоре»? — и поспешил его успокоить. — Случайно узнал, и понятия не имею, кто она. Следуя логике, что бы ты в нем забыл другое, если только не стал шпионом Аугуста?

«Ну, хотя бы это нет», — сделал я вывод, наблюдая за его реакцией.

С Клаусом мы знакомы давно, с детства. С тех далеких времен, когда были живы мои родители. Потом какое-то время вместе учились в престижном столичном колледже. Откуда меня попросили в конце первого учебного года. За нерадивость и недостойное поведение. В этом колледже, да и в нескольких других подобных тоже, есть на первый взгляд довольно странная традиция инициирования. Мне, например, предстояло выпить кровь летучей мыши. Кстати, не самый отвратный из существующих вариантов, потому что дело не дошло до ее помета.

Через подобное в нем проходят все студенты без исключения, порой не единственный раз. Являющаяся частью воспитания традиция, и на нее преподаватели смотрят с одобрением и даже поощряют.

В жизни бывают моменты, когда приходится вставать перед выбором — чтобы чего-то добиться, необходимо перешагнуть через себя. Через брезгливость, понятие о чести, верность данному слову, и множество других вещей. Которые хороши на словах, но лишь мешают на пути к успеху. Тем не менее, колледж — самый престижный не только в Ландаргии, но и далеко за ее пределами. Я не смог, и дело не в брезгливости: слишком иначе меня воспитывал, пока был жив отец. Например, какой бы святой ни была цель, она никогда оправдывает средства. С другой стороны, я всего-то поторопил события. Дела у воспитывающих меня родственников пошли не совсем хорошо и уверен, они