Железный гром 2 - Алексей Леонидович Янов

Это были выкрашенные узорчатым орнаментом двумя цветами ультрамарина — синим и красным ворот с оборкой рубахи и кожаный пояс. На бородатом лице купца от созерцания сего рукотворного чуда за секунды проскочила вся гамма чувств: недоумение, восхищение, радость и, наконец, задумчивость — что же теперь со всем этим добром делать и как дальше быть.

Уже за полночь, после позднего ужина, все такой же погруженный в свои мысли, обремененный новой информацией, купец положил на стол ложку рядом с опустошенной тарелкой и завалился на спинку лавки.

Отпив компота из раскрашенного красками лубяного туеса, он, наконец, подал голос:

— Так… теперь о делах… — при этом Плещей искоса поглядел на некстати торчащую возле печи Ружицу.

Заметив реакцию купца, та лишь недовольно повела плечами, а потом и вовсе, как бы бросая ему вызов, сложила руки и подперла ими грудь.

— Говори при ней, она вместе с Зорицей лучше меня разбирается в моих торговых делах.

— Правильно речет мой муж! Хватит тебе тайны разводить.

— Но так то наше дело с Дивом, действительно тайное.

— Уже нет, Гремиславу я обрисовал ситуацию в общих чертах ещё в походе.

— Как⁉ Зачем⁉

— Дабы мы смогли взять под свою руку земли галиндов, разместив войска в их градах. Иначе пришлось бы как всегда пограбить, пожечь и уйти.

— А наша краска здесь причем?

— А за чей счет содержать безработных мужиков? А продавая же краску, мы сможем закупать зерно, живность и прочую еду у соседей.

— А галиндские данники нам тогда на что? Ведь я так понял, это они должны будут обеспечивать гарнизоны припасами и всем необходимым.

— Во-первых, очень много галиндских мужей выбито, много бежало в другие балтские племена, да и урожая этого года галиндам едва ли хватит для собственного пропитания. Как бы нам ещё не пришлось им помогать. Да и наконец, глупо что-то скрывать от вождя, он рано или поздно обо всем прознает.

— Вон оно как… — купец опять взялся за недопитый компот, размышляя над моими словами.

— Ладно, чего уж теперь, раз дело сделано, назад не воротишь. И о чем конкретно договорились?

— Пока лишь в общих чертах. Но не менее десятой части прибыли будет доставаться мне. Ну и тебе, как торговому посреднику, мыслю, наш вождь тоже выделит какую-то долю. Но об этом будешь договариваться уже сам вместе с Гремиславом и Яробудом. Извини, что о таких своих действиях тебя заранее не поставил в известность. Но сам понимаешь, в походе тебя не было, а решение нужно было принимать там и тогда.

* * *

В один из ноябрьских дней, когда низко висящие серые тучи заволокли все небо и на землю начал сыпаться первый в этом году снег, в Лугово своим ходом начали прибывать закупленные купцом Плещеем в гото-сарматских землях стада животных, главным образом овцы, козы, лошади и коровы. Все эти животные, конечно, были не чета своим отдаленным потомкам из мира Дмитрия, совсем другие размерные классы, особенно хорошо это просматривалось на коровах — каких-то всех исхудалых и размером немногим больше пони.

Зерно и другие растительные продукты пребывали к нам на лодках, в том числе и на готско-сарматских судах. Тоннажа собственного флота для всех этих логистических операций совершенно не хватало. Правда готских и сарматских гребцов тормозили в нашем восточном пограничье, там же сгружали привезенное ими продовольствие. Не хотелось иноземцев подпускать непосредственно к столице, сильно выросшей и изменившейся в последние годы, к тому же хранящей многие производственно-технологические тайны.

Пастухами для этого первого стада выступали конники Нерева во главе с Семым, все вооруженные копьями, луками и мечами, поверх кожаных доспехов облаченные в шубы.

Покрывший было землю белым покрывалом снег у главных ворот, уже к полудню под копытами животных превратился в грязное месиво к тому же щедро сдобренное навозом. А уже на следующий день начался забой скота, благо, что температура воздуха уверенно опускалась ниже нуля. Теперь, с учетом новых поступлений уже бредущих сюда с востока других стад, как минимум до весны замороженным мясом сможем прокормить не только столицу, но и другие поселения племени подвергшихся мобилизации, а также гарнизоны в балтских землях.

* * *

— Выши щит! — проходя вдоль выстроившегося строя, Звонимир периодически палкой лупил по бошкам тех своих новоявленных учеников, у которых щиты были подняты недостаточно высоко. Благо, что на дворе была зима, и все были в шапках.

Почему новоявленных? Потому что теперь, наверное, более чем на девяносто процентов обитателями дружинных домов (одного старого, где проживали подростки драговитские луговчане из 'младшей дружины и двух больших новых домов-казарм, где поселились балтские подростки-заложники) были галинды и иже с ним представители других даннических балтских племен.

Что примечательно, ярко выраженного языкового барьера между балтскими воспитанниками и их славянскими учителями еще не существовало. Если говорить медленно и членораздельно, периодически подбирая при этом различные синонимы к словам или их аналоги, то понять друг друга было вполне по силам, во всяком случае, общий смысл сказанного всегда улавливался. И параллельно, конечно же, шла усиленная языковая славянизация этих молодых парней помещенных в новый для них этнокультурный социум.

Затем выстроившуюся шеренгу Звонимир поделил ровно пополам и устроил общий бой со щитами стенка на стенку.

После отработки приемов защиты, ребята, разбившись по парам, начали под присмотром и едкими комментариями наставника сражаться на деревянных мечах и копьях. И так весь недолгий световой день до захода солнца. Ну что можно сказать, просто образцовый учебный процесс во всей своей красе!

Далее все дружно переместились на новый рубеж. На левые руки одели кожаные рукавицы, защищающие кисть от обратных ударов тетивы и принялись отрабатывать стрельбу, стреляя на меткость во вкопанные в поле столбы. Потом отрабатывали залповую массированную стрельбу на дальность — так планировалось поражать издалека крупные скопления вражеских войск. Все луки естественно были самыми простыми однодревками. С составными и тисовыми луками, с арбалетами тренировались только совершеннолетние по местным меркам подростки и взрослые мужи, но никак не жители «Дружинных домов», особенно теперь, учитывая их этнический состав.

Ну а перед сном традиционно устраивались марш-броски с заспинными мешками наполненными песком. Так имитировался вес доспехов, которых пока на всех не хватало, а на подростков из «младшей дружины» тем более.

На этом же учебном полигоне раз в десять дней во всей своей красе собиралась «отцовская» дружина. Хотя индивидуальные боевые навыки практически не отрабатывались, но зато особое внимание уделялось коллективным действиям и прежде всего