Скиталец. От монстра к человеку 2 - Александр Сергеевич Виланов

— Совести? А она у тебя вообще есть?

— Давай взглянем вот с какой стороны. Скажи мне, в том вашем мире существовали какие-нибудь хищные звери, держащие в страхе мирных картарианцев?

— Покуда все представители нашей расы могли перемещаться по воздуху, наземные твари не представляли для них опасности. Но вот с летающими было иначе. И главной угрозой были кочевые стаи сератаров. Набегов на города они не совершали, зная, что их покой берегут четырёхкрылые заступники. Но вот отдалившиеся от городов двукрылые нередко становились их жертвами. Позже их истерзанные и обглоданные останки находили на земле. Но мне не ясно, к чему ты поднял эту тему?

— А вот к чему: ты когда-нибудь пытался заговорить с этими сератарами и объяснить им, как нехорошо они поступают, нападая на мирных и не сделавших никому ничего плохого двукрылых? А оказавшись на этой планете, спорил когда-нибудь с лесными волками и медведями, задирающими заплутавших в лесах людей? Нет? А почему? Потому что им непонятен твой язык? Или, может, потому, что как ни старайся, ты не объяснишь им ценность жизни иного вида, в котором они видят не более чем источник пищи? Как скотина на ферме не объяснит мяснику, что тоже хочет жить. Я могу примерно представить те негативные эмоции, что вы сейчас испытываете. Но разделить их с вами, уж простите, у меня не получится.

— Иной вид, говоришь, — проговорил Нерел скорее задумчиво, нежели гневно. — Вот кем ты нас видишь. А что насчёт твоего собственного вида?

— Моего собственного? Хм… Боюсь, у меня его попросту нет. Ты ведь уже должен был догадаться о сути моих способностей. Я представляю собой этакую солянку из разных видов, и не имею собственного начала.

— Всё имеет начало! — мгновенно парировал картарианец. — И ты в том числе.

— Может быть. Но то дела давно минувших дней, едва ли имеющие значение в данный момент времени. Но мы, кажется, отклонились от изначальной линии разговора.

— Верно. Мы остановились на том, что я хотел услышать твои истинные намерения. Что ты собираешься делать с этим миром?

— Мне нет дела ни до этой, ни до любой другой планеты. И теперь, зная, что здесь обитает разумный и весьма изобретательный вид, я постараюсь не разнести её, как вашу. Куда более правильным вопросом будет: что я собираюсь делать с собой. Но тут тебе уже известен ответ. Мне нужна сила ради силы. Говоря это, я не врал и ничего не утаивал.

— Что за безумный мотив? — вдруг включилась в разговор молчавшая до этого Мазори. — К чему жаждать силы, если даже не знаешь, куда её направить?

— Как минимум для того, чтобы выжить при столкновении с опасным врагом. И ты должна прекрасно меня понимать. Я был на волоске, сражаясь с той троицей в подворотне. В торговом центре я ни за что бы не выжил, не обладай я пло… регенерацией, мышцами крагсов и усиленным тнир-блейдом. Не говоря уже о том, какое бессчётное число раз я мог погибнуть на этой войне, будь я обычным человеком. А вот тебе ещё пища для размышлений: если бы пятеро хорошо знакомых тебе воителей с тем же фанатизмом стремились к обретению силы, быть может, они сумели бы отбиться от одного чудовища и не допустить истребления вашей расы.

На последних словах самка едва не бросилась на меня с кулаками. А вот стоявший рядом Нерел, напротив, опустил взгляд, словно пристыжённый правотой моих слов. А затем, обдумав услышанное, Мазори выдала следующее:

— Сражаться, выживать, отбиваться. Если я ничего не прослушала, в твоих речах ни разу не прозвучало слово «защищать». Скажи, Керос, ты хоть раз сражался ради других? Даже вспоминая тот случай в подворотне, я уже начинаю сомневаться, что в тот момент тобой двигало именно желание заступиться за незнакомую девушку. А что ты стремился уберечь в торговом центре: близких людей, нуждающихся в твоей защите, или полезных союзников, которых тебе невыгодно было терять?

Чего скрывать, вопрос и правда поставил меня в тупик.

— Не молчи же. Можешь размышлять вслух. Неприятно признавать, но мы друг другу не чужие.

— Как уже было сказано, если у меня и был родственный вид, я не встречал его представителей уже очень долгое время. Десятки, а может и сотню лет. Проще говоря, у меня не было союзников, и даже пожелай я кого-то защитить, тут же встал бы вопрос: кого?

Мазори вдруг округлила глаза. Я сказал что-то не то? И неверящим тоном произнесла:

— Сотню… лет?

Но спешно взяла себя в руки и продолжила допрос:

— Ну а в те далёкие времена, когда ты жил вместе с сородичами. У тебя ведь была семья, друзья. Что насчёт них?

— Думаешь, легко вытащить из памяти столь давние события? Может, я и хотел кого-то защитить, но как это сделать, не обладая силой? Вот вы, двукрылые, что делали в случае опасности: заступались друг за друга или ждали, пока за вас всё сделают эти ваши рыцари и превознесённые, у которых крылышек побольше? Только вот у моего вида не было ни тех, ни других. Ждать защиты было неоткуда, и, сталкиваясь с превосходящим по силе врагом, оставалось лишь надеяться на его милость.

— Ну а что теперь? Ты обрёл столь горячо любимую тобой силу, пусть и не настолько ужасающую, как прежде. И оказался в теле, имеющем, как ты его назвал, родственный вид. По крайней мере, пока ты ещё не исказил это тело до неузнаваемости. И даже обрёл если не друзей и любимых, то как минимум союзников. Им можно рассчитывать на твою защиту и поддержку, или лучше даже не помышлять о подобных глупостях?

— Допустим, мы определились с вопросом, кого защищать. Осталось выяснить, от чего. И я по-прежнему жду, когда Нерел поведает мне что-то очень интересное.

— Тут всё предельно просто, — сказал картарианец. — Защищать Наорин мы будем от таких, как ты.

— Хо, а есть и другие мне подобные? И если ты имеешь в виду мой прежний уровень, то шансы против них у нас будут примерно нулевые.

— Я не конкретно о твоей силе, а обо всех тварях Войдаса в целом. Но судя по