Взгляд из тьмы - Макс Гордон

необъяснимое, неподвластное физическим законам нашего мира, все равно мы и поделать-то ничего не можем. Нечем нам с потусторонними силами бороться, будь то призраки, или иные проявления других реальностей. Мы всего лишь собираем данные, накапливаем их и изучаем.

Профессор вздохнул и на минуту задумался.

– Наше государственное главенствующее предприятие, в случае необходимости, выделяет нуждающимся временное жилье, как правило, это недорогие коммунальные квартиры. А наш негосударственный богатый спонсор может выкупить в свою собственность, или в собственность своей компании жилье с потусторонними проявлениями, для дальнейшего всестороннего изучения данных процессов. В общем и целом, помимо нашего простенького оборудования, у нашей команды есть только мы – ее верные подданные, – с улыбкой закончил свое пояснение Михаил Александрович.

– И как часто люди обращаются за вашими услугами? – не удержался я от вопроса.

– Часто, – невесело ответил профессор. – Но как правило, а правило это в девяноста семи – девяноста восьми случаях из ста, причины подобных явлений вполне заурядные. А чтобы добраться до тех самых двух – трех случаев из ста, зачастую приходится выполнять рутинную и скучную работу.

– И как же вы поступаете, когда находите те самые два-три «ваших» случая? – вновь не удержался я.

– Как поступаем? – профессор наморщил брови и потер переносицу, – да по-разному поступаем. Стандартного способа у нас нет. Да и вообще, разве может к необъяснимым явлениям и феноменам быть применен стандартный способ? Вот, например, наше крайнее расследование. Да вы не удивляйтесь, Максим. Можно к вам обращаться менее официально? Мы, охотники за призраками, народ очень суеверный и не любим громких слов. Для нашего брата слово «последний» режет слух, и мы заменяем его словом «крайний». Крайний случай, крайний раз. Теперь понятнее? Так вот, собственно, крайний случай у нас был очень интересный. К нам обратились владельцы одной старенькой квартирки, купленной на вторичном рынке. Ничем непривлекательная четырехкомнатная квартирка, в стареньком многоквартирном жилом доме, после переезда новых владельцев начала подавать «признаки жизни». Собственной жизни, помимо самих жильцов. Началось все банально, с физического недомогания всей семьи. Врачи, как оказалось, им не помогли. Дальше начались иные проявления: хлопанье дверей, самопроизвольные возгорания, непонятные шорохи и ночные шепоты. Злополучные новые хозяева квартиры обращались сперва в церковь, потом в полицию. К ним на квартиру ходил батюшка, песни пел, и по углам водой брызгал. После него приезжал участковый. Ходил по комнатам и ничему не верил. Несколько раз его вызывали. А после того, как сам застал самопроизвольное открывание дверей в доме, сказал жильцам честно – что он, в данном случае, ничем помочь не может, такое даже в протоколе не укажешь! Вот и обратились владельцы квартиры к нам. Мы им помогали разве что своим присутствием. Ну а что им еще делать? В квартире страшно, тем более с двумя детьми. Чтобы купить новую, нужно старую продать. Другую квартиру снимать они не могут, у них денег нет, за эту еще с банком не рассчитались. Можно к родственникам напроситься, но вы же понимаете, что это все временное решение? В итоге они вышли на нашу группу. Мы жили у них по двое. Круглосуточно – и днем, и ночью. А потом через социальный фонд комнату в общежитии оформили, они пока там и живут. Так что, никакие мы не охотники – скорее исследователи.

– А почему вы предлагаете мне место в вашей команде? Ведь желающих наверняка много будет. Почему именно мне? – задал я вопрос, ответ на который очень тревожил.

Профессор снова нахмурил брови и неуверенно посмотрел по сторонам. Но, наконец, он решился и ответил.

– Про вас, Максим, слухи ходят по институту. Ваши однокурсники вас за глаза Ведьмаком называют. Я сперва думал, что это глупое прозвище, но потом кое-кто мне рассказал, что вы никогда не проигрываете в азартные игры, особенно в карты. Можете на спор, не глядя, отгадать масть почти всех карт в колоде, способны на экзамене счастливый билет вытащить, и тому подобное. Вы же знаете, как вас однокурсники называют?

Я знал… Ведьмаком меня называли не только за глаза. Да и не только однокурсники. Было время, когда в старой школе так звал меня каждый мальчишка. Макс – Ведьмак. Я тогда гордился своим талантом и не скрывал его, но с годами стал более скрытен. Но опять-таки, с чьей-то легкой руки этот ярлык снова намертво прилепился к моему имени. Макс – Ведьмак. Только на этот раз произносили его скорее в шутку, чем в серьез, и совершенно без страха. Не то, что было в школьные времена моей бурной юности.

Просто повзрослев, я перестал считать свою силу талантом. И стал все чаще вспоминать единственный момент из детства, когда получил свой дар… или проклятье. И спустя годы я вспомнил все – каждую деталь того далекого летнего дня, каждую мелочь. Помню, только рассказывать об этом пока не готов…

Глава 3. Сейчас

Домой я вернулся только под утро. После нескольких дней отсутствия мне было приятно вновь оказаться у себя дома. Несмотря на то, что предшествующие три дня я провел в относительном комфорте, если забыть про бессонные ночи на скрипучей раскладушке, все равно свой дом ни с чем не сравнится. Даже, если это не совсем твой дом.

Последнее – это как раз мой случай. Я почти полгода живу в доме своей девушки. Причем так получилось, что живу я в нем совершенно один, не считая кота. Родители Светланы, так зовут мою девушку, или теперь про нее стоит говорить в прошедшем времени… Я часто мучаю себя этим вопросом, но никак не могу на него ответить, даже самому себе. Так вот, родители Светланы выиграли Грин-карту и уже полгода живут в Америке, вместе со своей единственной дочерью. Она, как Карлсон, который живет на крыше – улетела, но обещала вернуться.

В первые несколько месяцев, я в это верил. Верил в то, что скоро она вернется и мы снова будем вместе. Но время шло, а в ее ближайшие планы возвращение домой, пусть даже на короткий промежуток времени, не включалось. Я понимал это, но принять не мог.

Они обживались на новом месте, обзаводились новыми связями, новыми друзьями, и новыми взглядами на старые вещи. Вероятнее всего, что в какой-то момент я для нее превратился в одну из таких старых вещей, которая должна остаться в прошлом.

В первый месяц мы ежедневно созванивались по видеосвязи, но потом эти звонки стали реже, пока наконец она не перестала отвечать на мои вызовы. Иногда