Царь царей - Дмитрий Александрович Билик

Сказать честно, бродить по берегу Балтики в сентябре удовольствие ниже среднего. К тому же, когда, как сейчас, небо плотно затянуто пеленой туч, а противный ветер пронизывает до костей.

Зоя и вовсе сидела на камне, не думая о своих будущих детях. В смысле, прям на заднице, да еще обняв колени. Почти как Аленушка.

— Зоя, — негромко позвал я.

Она меня услышала. Вскочила и начала вытирать слезы с заплаканного лица, впрочем, помогло мало. Веки уже раскраснелись и распухли. А потом Зоя все же не сдержалась и, бросившись ко мне, заревела снова.

— Матвей, он сбежал!

Странно все это. Я стоял, и меня обнимала девушка, которая мне нравилась. Впрочем, никакого удовольствия при этом я не ощущал, скорее даже наоборот, чувствовал себя некомфортно. Словно выпросил все это. Вот когда меня обнимал Митя все было как-то более натурально, что ли. Теперь я лишь ждал окончания данной процедуры.

— Я не знаю, что произошло, — скороговоркой стала рассказывать Зоя. — Мы гуляли снаружи, а потом в него… словно бес вселился. Ну, не наш, я про выражение такое. Куся стал метаться, пищать, а потом побежал. Я пыталась его догнать, но он улетел.

Чужанка опять всхлипнула.

— Это из-за меня, да?

— Ты тут ни при чем. Просто в нашем мире произошло нечто экстраординарное. Вроде вспышки на солнце. Вот грифон на это остро и отреагировал.

— Матвей, ты найдешь его? Ради меня?

Я посмотрел на нее пристально. Наверное даже чересчур.

Первым делом, когда я зашел в дом, я кинулся к Мите. Затем вспомнил о бесе. Зоя с грифоном шли в последнюю очередь, и то в связке. Нет, найти Кусю действительно надо. Но не потому, что я очень по нему скучаю. И не ради Зои. Просто как бы в таком состоянии молодой грифон не начал рвать на части людей. Поэтому я тяжело вздохнул и сделал то, чего не любил больше всего. Соврал.

— Конечно найду ради тебя.

Глава 6

Чем старше становишься, тем явственнее понимаешь, что многие правила, которые нам вдалбливали с младых ногтей, — не более чем условности.

Если съесть шоколадку перед ужином, то ничего ужасного не случится. Если ты не умираешь на работе, то рано или поздно все равно можешь достичь определенных успехов. И с незнакомыми вполне можно разговаривать, потому что не все хотят тебя убить (конечно, не в случае с рубежниками).

Сейчас я больше всего хотел сделать то, за что в армии бы сгноили — прилечь на заправленную кровать и поспать пару часиков. Ну, или не пару. Да и кровать я мог расправить, мне не жалко.

Однако вместо этого пришлось ехать непонятно куда, чтобы найти грифона. Это еще хорошо, что Зою я оставил дома, аргументируя тем, что вдруг Куся решит вернуться. Вроде бы сработало. По крайней мере, спорить она не стала.

А вместо девушки я взял симпатичную во всех отношениях (кроме одного) лихо. Удивительно, что вместо общества прелестной бывшей начальницы я выбрал Юнию. Не потому, что та была бы попросту полезнее. Нет, руководствовался я как раз не логикой, а какими-то внутренними ощущениями.

— Едва ли эта сс…. тварь в город ломанется. Она людей как-то не особо…

— А кто вообще людей любит? — философски заметил я.

— Ты любишь. Вон как за них сс… задницу рвешь.

— Кто-то же должен, если остальным плевать. Но ты права, в город он едва ли полетит. Полетит, блин! И давно у нас грифон стал путешествовать по воздуху?

— Кормить надо было сс… меньше, — не менее философски заметила Юния.

Вообще, определенный план или нечто вроде него у меня был. По словам Зои, грифон ломанулся через Гвардейский пролив к маяку. А что, логично, там куча деревьев, есть где укрыться. Беда в том, что даже зная примерное направление, на поиски в этой локации уйдет куча времени. И возможно, они ни к чему не приведут.

Конечно, можно попросить свою знакомую русалку поплавать по окрестностям. Вот только как гласит русская пословица, что знают две русалки, знает и свинья. И уже через час об этом будут болтать все вокруг. Блин, если кто-то видел Кусю, то о нем точно растреплят. Хотя есть вероятность, что его пока не определят как грифона. Куся у нас мальчик только-только подрастающий, формирующийся. Мало ли летающей нечисти?

А если я выйду с просьбой к русалкам, то его свяжут со мной. Я же не Киркоров, который за любой движ ради хайпа. Или, как сказали бы поклонники классического русского языка, — за любую активную деятельность ради краткосрочного явления, которое способно привлечь внимание.

Вот толку тогда с таких связей, которыми невозможно воспользоваться? Висит груша, блин, нельзя скушать. Есть еще, конечно, леший. Но до его владений прилично. И я очень сомневался, что Куся долетел туда на своей новой тяге. Хотя кто его знает? Бешеному грифону тридцать верст не крюк.

Так или иначе, двигаясь по Калининскому шоссе, я чуть нарушил ПДД и повернул налево, на проселок, который по навигатору гордо именовался ул. Дачи Охотников. И очень надеялся, что название не станет говорящим. Меньше всего мне хотелось, чтобы какой-нибудь охотник наткнулся на грифона. Бог знает, как будет «маскировать» того хист. Может, под очередного «изломанного» кота. Однако в благоразумном поведении именно Куси я был не вполне уверен.

Доехав по проселку до конца, я уперся в шлагбаум, преграждающий путь к домам. Видимо, частная территория. Уже дальше виднелись несколько строений, за которым расстилалась вода.

— Нет тут твоего сс… грифона, — авторитетно заявила Юния.

— Это ты еще с чего взяла?

— Там люди. Я их чувствую. Никто не ранен, не убит. Думаю, есс… сли бы здесь появился грифон, то ничем хорошим это не закончилось бы.

— Логично.

Пришлось разворачиваться и уезжать несолоно хлебавши. А что делать? Не приставать же к отдыхающим с вопросами, не встречалась ли им здесь небольшая, но очень гордая нечисть? Вот и я думаю, что эта мысль так себе.

Еще дурацкой затеей показался метод моего поиска. Покататься на машине, конечно, хорошо, но тут лучше бы пролететь квадриком. Хотя, если Куся спрятался, как ты его увидишь в тени деревьев?

— Ждать надо, — зевнула лихо. — Рано или поздно тварь сс… себя проявит.

— Ага, вот только и ратники воеводы возбудятся по этому поводу. Нет, мы должны найти его раньше. И Куся никакая не тварь, — неожиданно для себя встал на защиту животины я. — Он