Союз-77. Книга 1. Теория заговора - Дмитрий Ромов

исподлобья и чувствовал, как в груди распространяется пустота, вытесняя сомнения и гнев, а голова делается морозной. Их было восемь человек. В руках они держали деревянные колья и стержни арматуры. Впереди шагал Мурадян.

Я улыбнулся. Сейчас моя улыбка была похожа на оскал. Как у молодого и сильного волка.

5. Опьянение молодостью

Я оглянулся назад, на клуб. Приближавшуюся орду кочевников никто пока не заметил, или заметил, но не придал значения. Ну и ладно. Я, собственно, и не хотел, чтобы возник всеобщий шухер. Зачем людям праздник портить? Или я не мастер Шаолиня?

Я усмехнулся и запел, тихонечко, под нос. Слова сами всплыли из памяти:

Но тот, кто раньше с нею был,

Меня, как видно, не забыл,

И как-то в осень, и как-то в осень

Иду с дружком, гляжу — стоят.

Они стояли молча в ряд,

Они стояли молча в ряд —

Их было восемь.

Со мною — нож, решил я: что ж,

Меня так просто не возьмёшь!

Держитесь, гады! Держитесь, гады!

К чему задаром пропадать?

Ударил первым я тогда,

Ударил первым я тогда —

Так было надо…

Ножа, правда, у меня не было, да и шабашники не стояли, а шли, причём, довольно быстро и целеустремлённо. Шли-шли и встали. Мурадян увидел меня и поднял руку, как Спартак, и все замерли. Циркачи, честное слово. Правда цирк этот был не весёлым, а трагичным. Морды у мурадянцев были, конечно, как у клоунов, но печальных клоунов.

— Здорово, орлы, — усмехнулся я. — Дальше вам нельзя. Вы фейс-контроль не прошли.

Адреналин нёсся по жилам и я ничего с этим не хотел делать, никакой пустоты в груди и никакого отрезвляющего мороза в голове, никакого самоконтроля и контроля, будто со стороны. Может, я действительно поехал головой, но я решил дать себе волю и промчать на кураже, на опьяняющем адреналиновом драйве.

— Чё сказал?

— Рылами, говорю не вышли, — развёл я руками.

Они молча пожирали меня глазами, пытаясь понять, в чём подвох. Один против восьми, да ещё и вооружённых орудиями древних людей — это было сильно. И неожиданно. Догадавшись, что возможно, это ловушка, они стали озираться и щетиниться своими палками-копалками, выставляя их навстречу невидимым врагам.

— Э, ты больной что ли? — наконец, нарушил молчание Мурадян. — Мы тебя здесь вы**ем сейчас. Ты знаешь это?

— А вы что, друг дружку уже устали жарить? Пресытились? Чего-нибудь новенького захотелось?

Он сжал челюсти и начал дышать, как паровоз. Распухший нос, вероятно, затруднял дыхание и звуки издавал весьма громкие. Не иерихонские трубы, конечно, но, всё равно, неслабо.

— Так ты, наверное, этого и хочешь, да? — прорычал Мурадян. — Петушок московский!

Честно говоря, все эти зоновские приколы про петухов меня вообще никак не волновали. Что смеяться, где я и где они, ну честное слово. Просто я хотел вывести его из себя. Во-первых, мне этот тип страшно не нравился, во-вторых, нужно было поставить шабашников на место, переломить, гидре хребет, в том числе и морально, а, в-третьих… я даже не знал, что со мной, меня просто пёрло, как молодые офицеры говорили. Кураж поймал.

Молодость, сила, я не знаю, бес в ребро, ощущение нереальности происходящего, незакрытый гештальт — всё это вместе или каждая причина по отдельности заставляли меня совершать глупости и вести себя неразумно, я не знал.

— Это ты зря сказал, — покачал я головой. — Я так-то думал, что просто поговорим и всё. Но нет, теперь не получится. Эти слова тебе проглотить придётся. Вместе с зубами, конечно. И с кусками чернозёма.

Впрочем, не такое уж это было безрассудство, в результате я был уверен. Ну… почти уверен. Эта публика была не из тех, кто бьётся до конца. Я таких видал, да и из прошлой жизни помнил, как вели себя вот эти конкретные герои Спарты.

— Ну-ка, Сэм, — кивнул Мурадян, крупному кучерявому парняге, стоящему справа от него и добавил что-то на родном языке.

Сэм повернулся, посмотрел на него, хмыкнул и, мотнув головой, пошёл на меня. В руке он сжимал здоровенную палку. Руки, кстати, у него были выдающиеся, как у морячка Попая из мультика. Ни слова не говоря, может и не умел по-русски, он замахнулся и, вложив в удар всю силу, обрушил на меня своё орудие.

Ну, тут, даже и не надо было обладать какими-то сверхспособностями, ни по воде бегать, ни по воздуху летать. Я тупо увернулся, захватил руку, провёл молниеносный болевой и вырвал жердь из его руки. Даже не вырвал, а просто поймал, когда тот её выпустил.

Правда, по поводу молниеносности моего болевого возникли некоторые вопросы. Действовал я отточено, чётко и не задумываясь. Просто быстрота оставляла желать лучшего, да и гибкость тела была не самой идеальной. Ну, а что, я ведь не тренировался по методике в те годы. Это было странно, конечно. Если всё происходящее было плодом воображения, то я должен был, как Нео из «Матрицы», взглядом ложки гнуть, а тут такое дело… Не седело что-то в версии с психотропными веществами.

Тем не менее… Тем не менее, я провёл болевой и оказался счастливым обладателем кола, вырванного из руки этого Сэма. Он обескураженно хлопал глазами, не понимая, каким волшебным образом остался без оружия. Недолго, правда, потому что сразу же получил по башке. Достаточно сильно, чтобы на время выйти из игры.

Он-то, если бы я не ушёл от удара, на тот свет бы меня мог отправить, дебил. Со всей ведь дури херачил. Видать, парни решение приняли серьёзное.

У них и в прошлой жизни всё серьёзно было. На танцы они сегодня прийти не должны были, а вот Галку подкараулили и покуражились по полной программе. Последствиями уже не народные мстители, а милиция занималась — и Гуськов, и из области приехали. Мурадян и ещё двое загремели по полной. Так что нянчиться с ними я сегодня не собирался. Профилактика должна быть действенной. Хотели по-взрослому? Получайте, только не скулите.

Кол оказался увесистым. Я подбросил его на ладони и крутанул в руке, подражая шаолиньским монахам. В стане врага ещё даже не успели сообразить, что произошло с их боевой единицей по имени Сэм, а я уже нёсся на них, как огненная колесница бога Ра.

Не было никаких кувырков, не было криков и кинематографических поз в стиле Брюса Ли. Была чёткая и молниеносная работа. Тупым концом в брюхо,