Двойник короля 14 - Артемий Скабер

но кратковременное усиление — четыре дополнительных ранга! Цена — полное истощение магических резервов. Интересно, работает ли это только с моими видами магии? Или можно усилить любую энергию?

В дверь ещё раз постучали.

— Войдите!

Створка откатилась медленно, почти робко. В щель просунулась рыжая головка, зелёные глаза осторожно заглянули внутрь.

— Господин граф, — прозвучал тихий, неуверенный голос. — Простите, что беспокою…

Мирослава стояла в дверном проёме, теребя край белого халата. Волосы её были аккуратно уложены, на щеках играл лёгкий румянец.

— Что случилось? — спросил, изучая медсестру взглядом.

Девушка переступила с ноги на ногу, не решаясь войти.

— Я… — начала она, потом замолчала, кусая нижнюю губу. — Я закончила работу в лазарете. Олег Семёнович отпустил меня пораньше.

Пауза затянулась. Мирослава стояла и смотрела в пол, пальцы нервно перебирали ткань халата.

— Скажите, — наконец подняла она глаза, — могу ли я быть чем-то полезна? Может быть, вам нужна… помощь?

Последнее слово прозвучало с особой интонацией. В зелёных глазах плясали огоньки, которые точно не имели отношения к медицинским обязанностям.

— Входи, — кивнул я.

Мирослава шагнула в купе и прикрыла за собой дверь. Движения были изящными, но в них читалось напряжение. Девушка явно нервничала.

— Господин граф, — произнесла, делая ещё один шаг, — я хотела… То есть, мне нужно было…

Она запнулась не в силах подобрать нужные слова. Руки дрожали, дыхание участилось, на шее проступили розовые пятнышки волнения.

— Что тебе нужно было? — помог ей.

— Поблагодарить, — выдохнула наконец Мирослава. — Вы спасли меня, мою честь, мою жизнь. Я не знаю, как отплатить за такое.

Она сделала ещё шаг, теперь стояла совсем близко. Аромат духов стал отчётливее — что-то лёгкое, девичье, с нотками жасмина.

— Не нужно ничего, — начал я, но девушка перебила.

— Нужно! — в голосе появилась горячность. — Вы не понимаете, что для меня значит… То, что вы сделали…

Мирослава подняла руку, коснулась моей щеки. Пальцы были тёплыми, нежными и слегка дрожали от волнения.

— Позвольте мне отблагодарить вас, — прошептала она, наклоняясь ближе. — Пожалуйста…

Её губы были в нескольких сантиметрах от моих. Дыхание девушки касалось лица, глаза полузакрыты. В них читалось желание, благодарность и что-то ещё — более глубокое, животное.

Именно в этот момент из углов купе выскочили морозные паучки. Я совсем забыл про них! Выпустил для охраны, приказал нападать на любого, кто войдёт без разрешения.

Паутина полетела со всех сторон. Липкие нити обвили Мирославу, стягивая руки и ноги. Девушка вскрикнула, попыталась отступить, но было поздно.

— Что это⁈ — завизжала она, когда морозная паутина начала сковывать движения.

Паучки работали быстро, как хорошо отлаженный механизм. Нити переплетались, создавая плотный кокон. Мирослава забилась, пытаясь вырваться, но только сильнее запуталась.

— Фу! — рявкнул я на паучков. — Стоп! Отставить!

Монстры послушно отползли в углы, но дело было сделано. Девушка висела в воздухе, опутанная с головы до ног, только лицо оставалось свободным. Она покрылась льдом.

— Молодцы, ничего не скажешь, — поморщился я.

Мог бы быть хороший вечер с красоткой, которую спас. А теперь…

Закрыл дверь купе на замок и осторожно перенёс девушку на кровать. Мирослава дышала часто, но была без сознания.

Начал растапливать лёд. Капли стекали по телу девушки, пропитывая ткань халата. Белая материя намокла и стала полупрозрачной. Халат прилип к коже, обрисовывая каждую деталь фигуры. Зубы стучали, по телу пробегала мелкая дрожь. Она не пришла в себя. Значит, не маг.

Начал расстёгивать халат. Пуговицы поддавались туго — ткань разбухла от влаги. Пальцы касались мокрой материи, под которой ощущалось тепло живого тела.

Первая пуговица, вторая, третья… С каждой расстёгнутой застёжкой открывалось больше бледной кожи, усыпанной золотистыми веснушками. Халат наконец поддался. Я стянул мокрую ткань с плеч Мирославы, открыв её тело взгляду. Дыхание перехватило.

Девушка была прекрасна. Кожа молочно-белая, с россыпью веснушек, спускавшихся от лица к ключицам и дальше — к небольшой, но красиво очерченной груди. Соски розовые, твёрдые от холода. Тонкая талия переходила в мягкие изгибы бёдер. Ноги длинные, стройные.

Я жадно проглотил, молодое тело бушевало. Накинул на неё одеяло, достал зелья. Лечилка, выносливость полились ей в рот.

Пришлось отпаивать, чтобы она не умерла. Атака тварей против немага… Сам виноват, моя связь только недавно сформировалась с паучками. Нужно больше контроля, привык действовать, как со старыми.

Девушка уснула. Я посмотрел на диван рядом, лёг и закрыл глаза. Внутри такая пустота после эксперимента с залараком. Уже начал засыпать, как медсестра пришла в себя.

Мирослава села на кровати, подтянув колени к груди. Руками обхватила ноги, стараясь согреться.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал я, отворачиваясь к стенке.

— Не хочу отдыхать, — возразила девушка. — Не хочу быть одна.

В её голосе слышалась мольба.

— Можно я останусь? — попросила тихо. — Рядом с вами. Мне… страшно.

Я устал. Очень устал. События последних дней навалились разом. Но была и другая потребность. Та, которую накапливал месяцами войны, стресса, постоянной борьбы за выживание. Молодое тело напоминало о себе всё настойчивее.

— Хорошо, — зевнул и закрыл глаза.

Вот только медсестра легла ко мне, натянула одеяло до подбородка. Девушка притихла на несколько минут, потом осторожно повернулась на бок.

— Спасибо, — прошептала она в темноте. — За всё.

Её рука скользнула из-под одеяла, коснулась моей. Пальцы переплелись, тёплые и нежные.

— Вы такой сильный, — продолжала Мирослава едва слышно. — Такой смелый. Когда вошли в лазарет…

Девушка придвинулась ближе. Её обнажённое тело прижалось к моей спине. Кожа стала горячей, дыхание — учащённым.

— Мне порой, кажется, — призналась она. — Эти грабители… То, что они хотели сделать… А потом вы появились.

Она обняла меня. А я что? Железный? Сдержанность рухнула. Первый раз был быстрым, стремительным. Накопившееся напряжение требовало немедленного выхода. Мирослава кричала в подушку, впиваясь ногтями в мою спину.

Второй раз — более медленный, обстоятельный. Девушка успела насладиться каждым мгновением, каждым движением. Её стоны эхом отражались от стен купе.

Третий, четвёртый, пятый… Молодость брала своё. Организм требовал компенсации за долгие месяцы воздержания. Мирослава не возражала. Наоборот, сама проявляла инициативу, изучала моё тело руками и губами. Веснушчатая кожа пылала от возбуждения.

К утру мы оба были измотаны, но счастливы. Девушка лежала на моей груди, рыжие кудри рассыпались по плечам. Дыхание было ровным, умиротворённым.

Разбудил меня робкий поцелуй. Мирослава сидела