Анти-Горбачев-5 - Сергей Тамбовский

— Если честно, то нет, — признался генерал.

— Так вот, в нем ведется скрупулезный подсчет космических стартов всех стран, участвующих в этой гонке. Причем с указанием цели выводимых в космос грузов… так вот — СССР по выводу разведывательных спутников лидирует, как… ну не знаю, как Мохаммед Али в мировом боксе. В месяц по 3–4 штуки мы их запускаем, тогда как американцы столько же, но в год. Почему так, не расскажете?

— Я не сильно большой специалист в космической технике, — ответно потер затылок Олейник, — разве что в двух словах могу сказать, что знаю…

— Давайте в двух словах, — разрешил ему Романов.

— Все дело в несовершенной фото- и кино-технике — у американцев она гораздо чувствительнее и дает четкие снимки с более высоких орбит. Мы же вынуждены запускать спутники на высоту 150–200 километров, где есть еще следы земной атмосферы — спутники тормозятся ей и сходят с орбиты в течение месяца-двух. А у американцев они годами летают на более высоких орбитах.

— Плохо, — с чувством ответил Романов, — каждый запуск это ведь миллион рублей, не меньше…

— Запуск Союза стоит полтора миллиона…

— И плюсом к этому стоимость самого спутника, верно? Надо эту ситуацию как-то менять…

— Задачу понял, Григорий Васильевич, будем менять ситуацию! — браво вытянулся Олейник, но генсек посмотрел на него с большим сомнением — тут надо других людей напрягать, с этого толк вряд ли выйдет.

— А можно посмотреть на старт Союза вживую? — неожиданно перепрыгнул он на другую тему. — Не из этого помещения?

— Сейчас я согласую вопрос, — и начальник полигона мгновенно исчез, будто его здесь и не было.

Вернулся он достаточно быстро и даже не запыхавшийся, сообщил он следующее.

— Можно выдвинуться к наблюдательному пункту номер три, это всего в километре от точки запуска Союза.

— Отлично — выдвигаемся, — ответил Романов, — далеко это отсюда?

— Тоже приблизительно километр… только одеться бы надо, холодно сегодня.

Романову быстро принесли овчинный тулуп и шапку из кролика — он это одел и стал удивительно похож на Шурика в третьей части «Операции Ы», только без очков. Сопровождать его на пункт номер три вышли трое, кроме Олейника еще охранник из девятки и бравый капитан из ЦУПа. Дорожка была наезженная, так что добрались они до места за минуты. Наблюдательный пункт представлял собой врытую в землю долговременную огневую точку с бетонными стенами толщиной в метр и амбразурой, вытянутой в сторону стартовой площадки, в нее прекрасно был виден Союз, готовящийся к запуску.

— Тут гораздо интереснее будет, — сказал Романов, припав к амбразуре.

— Совершенно с вами согласен, — ответил ему Олейник, а сопровождающий капитан тем временем вытащил из ниши телефон, самый стандартный советского типа с диском, и начал дозваниваться до кого-то.

Через минуту он повернулся и доложил, что связь с ЦУПом установлена — оттуда будут передавать всю информацию по запуску.

— Хорошо, транслируйте команды из ЦУПа голосом, — предложил ему Романов, а потом добавил Олейнику, — а вы их расшифровывайте, ладно?

— Сброс штепсельного разъема, — сказал капитан, а генерал прокомментировал, — это отрыв сервисного разъема от обтекателя корабля, вон его можно видеть с правой стороны.

— Ага, вижу… что дальше?

— Минутная готовность… это не до старта минута, а до команды «ключ на старт», — пояснил генерал, — следом будет собственно «ключ на старт», по ней подготовка старта переводится в автоматический режим.

— Протяжка-1, продувка, — сказал капитан.

— А вот всегда хотел узнать, что это за протяжка — что там протягивают? — поинтересовался Романов.

— Все просто, Григорий Васильевич, — ответил Олейник, — на КП начинает протягиваться бумага в самописцах, которые регистрируют параметры ракеты… а протяжка-2 это то же самое, но для стартового комплекса.

— Продувка, — продолжил капитан и сам же объяснил, — по этой команде продуваются жидким азотом все элементы двигателей…

— А зачем?

— Освобождение от паров горючего и окислителя… противопожарные меры. Ключ на дренаж…

— Закрытие дренажных клапанов, — пояснил генерал, — по этому сигналу прекращается стравливание кислорода в атмосферу.

— Вижу, — отозвался Романов, — облачка пропали.

— Земля-борт, отходит кабель-мачта, ракета переходит на автономное питание.

Эта мачта действительно отклонилась в сторону.

— Пуск… зажигание… предварительная… промежуточная… главная… подъем…

Эти пункты расшифровки собственно не требовали, поэтому Романов просто смотрел в амбразуру, не отвлекаясь. Ракета с некоторой натугой начала карабкаться вверх и через непродолжительное время превратилась в точку на горизонте.

— 30 секунд, полет нормальный, — продолжал передавать от телефона капитан, — 60 секунд, полет нормальный…

Глава 11

— Отделение первой ступени, — продолжил бубнить капитан.

— Красиво падает, — заметил Романов, — по баллистической траектории. А куда она упадет?

— Чуть дальше нашего полигона на восток, — ответил генерал, — там специальная полоса выделена для этих целей.

— Высота 50 километров, — сказал капитан, — отделение второй ступени… а кстати, устройство Р-12М достигло цели — отклонение составило около ста метров.

— Потом прокрутите мне пленку, как боеголовка в атмосферу входит, — попросил Романов.

— Конечно, Григорий Васильевич, — кивнул Олейник, — только там ведь интересного мало… примерно как метеорит падает, огненная точка и все.

— Хорошо… что там с Союзом? — справился Романов, адресуя это в основном капитану.

— Сброс второй ступени прошел, — отрапортовал он, — все параметры в норме, отклонений нет.

— И дальше что будет?

— Дальше будет низкая околоземная орбита, — доложил генерал, — и небольшие коррекции разгонным блоком, чтобы спутник занял нужное положение. Это может занять и сутки, и двое.

— Понял, — ответил генсек, — ну что, тут больше делать нечего, пойдем обратно… — и он тут же добавил неожиданную вещь, — а космодром отсюда все же надо перебазировать куда-нибудь южнее… не в Кушку, конечно, поближе, а Полярный круг совсем не место для него.

БЖРК Молодец

А в ЦУПе Романов высказал еще более удивительную мысль.

— Я хочу проехать на этом вашем Молодце… у него же все равно маршрут будет в центр, вот в Москве меня и высадят.

— Даже не знаю, что и сказать, Григорий Васильевич, — заволновался генерал, — это ведь против всяких правил, и наших, и ваших…

— Правила