Прах - Элизабет Бир

Прах разделил свое внимание между всеми частями своего анкора: Самаэль, вероятно, хочет, чтобы Прах перестал следить за границами.

– Твое предложение больше похоже на угрозу, чем на справедливый обмен.

Самаэль пожал одним плечом и наклонил голову набок, словно двенадцатилетняя девочка, и этот образ встревожил Праха.

– По-моему, ты проявил интерес к одной девушке из Двигателя, – сказал он. – А что, если я могу ей помочь?

– К девушке из Двигателя? – отозвался Прах, думая, что вряд ли сможет соревноваться с Самаэлем в неискренности.

Когда-то, в незапамятные времена, они бы провели эту встречу в каналах аналитических машин мира, но эти машины давно стали недоступны. Сейчас же если они и встречались, то только в металле. Самаэль втянул все свои части внутрь, словно кошка, свернувшаяся клубочком на ковре, так что Прах не мог даже прикоснуться к его микроповерхностям и проверить, не вытекает ли из него электромагнитный разум.

– Персеваль Фуко Конн, – сказал Самаэль. Подстригать ногти он уже не мог, но мог их разглядывать.

Как странно, подумал Прах, целый век прошел с тех пор, когда у них были поводы взаимодействовать со своими создателями, но они все равно сохраняли человеческое обличье.

– Она и ее сводная сестра попали в ловушку на палубе «эпсилон», и блуждать там они могут довольно долго, – продолжал Самаэль. – Кроме того, Персеваль страдает от сепсиса и вирусной инфекции, и поэтому ее симбионт испытывает сильную нагрузку. Она нуждается в тепле, пище и медицинском обслуживании.

– И ты предлагаешь помощь?

– Для этого меня и создали, – сказал Самаэль.

– И в чем состоит вознаграждение?

Подвох всегда в этом, верно? Все они действовали с позиции силы; каждый из них обладал уникальной специализацией. Когда Ядро умерло, мир постарался поместить как можно больше своих функций в симбионтов. Он спас себя, защитил, но ни одна из колоний симбионтов не могла вместить в себя весь разум мира.

Они – фрагменты. Специалисты. И у каждого из них был свой собственный план.

Они редко ладили между собой.

– Штурманские журналы, – ответил Самаэль. – Звездные карты. Скажи мне, где мы были и куда направлялись.

– Это бесполезно, – сказал Прах.

У них не было двигателей. Не было никаких способов заставить мир двигаться.

– Я хочу знать, где мы, – сказал Самаэль. – Дай мне эти сведения, и я пощажу твою любимицу.

Настал черед Праха разглядывать свои пальцы.

– Она не моя любимица.

– Марионетка. Простофиля. Неважно.

Фрагмент Праха, который находился внутри подаренных Персеваль крыльях, оставался в контакте с основной колонией и обменивался с ней закодированными сообщениями. Он чувствовал, как она прижимается к Риан и дрожит в прохладной атмосфере, созданной крыльями. Если бы она была ближе, если бы ему не пришлось разрывать контакт фрагмента с покоренной колонией, то Прах, возможно, погладил бы ее обритую голову.

«Немного любви ребенку не повредит», – подумал он.

– Создатель, – с нежностью сказал Прах. – Изобретатель и дочь изобретателей.

– Ересь.

– Тем не менее, – возразил Прах. – Ее народ изобрел нас.

– Как такая, как она, могла изобрести такого, как я?

– И тем не менее именно это и произошло, – ответил Прах.

– Ты лжешь.

– Нет, – поправил его Прах. – Я вспоминаю.

Он отвернулся – отвернулся его аватар, но его внимание ни на миг не рассеялось. Прах продолжал следить и за тряпичной «куклой» Самаэля, и за границами своих владений.

– Штурманские журналы, – сказал Прах.

– Да.

– Это все, что тебе нужно?

– Пока.

– Помоги девам, – сказал Прах. – И я поделюсь с тобой журналами.

Брезгливый Прах предпочел бы не прикасаться к Самаэлю. Для его собственной системы было бы менее рискованно отрезать от себя пакет и передать его – но он не желал терять такую часть своей колонии и не хотел принимать взамен даже малую часть Самаэля. Он совсем не собирался давать брату такое большое количество знаний о своей программе.

Поэтому он наклонился и «поцеловал» Самаэля «в губы».

Слияние программ, но лишь поверхностное. Быстрое рукопожатие и передача данных, ничего больше.

Когда они разорвали контакт, успешно обменявшись информацией, воспоминание о «поцелуе» наполнило все летучие наночастицы Праха болезненным ощущением пустоты.

8

Ангелы яда

Падут пред ним жители пустоты, и враги его будут лизать прах.

Псалтирь 71:9. Новая эволюционистская библия

Как ни старалась Риан засунуть ноги под одеяло, они все равно мерзли. Она обхватила руками колени и плотно прижалась к ним лицом, но никак не могла понять, почему ее спине так жарко. И почему она не может дышать. Воздух был неподвижным, затхлым, со вкусом пота. Возможно, ее «гроб» вышел из строя. Она открыла глаза, ожидая увидеть энергосберегающую темноту, и вытянула левую руку, чтобы нащупать выключатель таймера.

Кончики ее пальцев коснулись прохладной наносетки крыла-паразита Персеваль. Охнув, Риан отдернула руку и пососала пальцы, словно обжегшись.

– Персеваль?

Да. Проснувшись хотя бы наполовину, Риан вряд ли забудет, где она. Сердце колотилось у нее в горле – это была адреналиновая реакция на панику; но как только Риан идентифицировала ее, ее новые внутренние чувства – ее колония, ее симбионт – изменили уровень тревоги, превратив ее во что-то более осмысленное и обоснованное.

– Ох, космос, – сказала она и надавила на руки Персеваль.

Она должна выбраться наружу. Это не она. Ее держит какой-то пришелец, но, что еще хуже, пришелец есть в ней самой, и он принимает решение за нее. Не бойся, шепнул ей симбионт.

И это, как и следовало предполагать, напугало ее еще больше.

Кожа Персеваль была какой-то не такой – хрупкой, похожей на бумагу, горячей. Риан показалось, что если потянуть за нее, то кожа соскользнет и треснет, словно корка на мозоли. Персеваль застонала. У ее дыхания был приторный запах.

Она была больна, и Риан не знала, что делать. Она забилась. Крылья-паразиты Персеваль удерживали ее на месте, но Риан ударила их слишком сильно и покатилась кувырком по коридору. Она врезалась в стену, размазав люминесцентные грибы по панели; ее левая рука онемела от кисти до плеча, а затем в ней вспыхнул огонь, и она снова ожила. Слезы жгли Риан глаза; ускорение заставляло их разделяться на части и распределяться по коже. Риан вытянула правую руку и ноги, широко развела их, хотя это и противоречило здравому смыслу, – и замедлила свое вращение.

Риан умела действовать в условиях микрогравитации, но это было что-то другое. Она стала лучше и быстрее, траектории и скорости появлялись в ее сознании, словно кто-то выводил их на экран. И в ее сознании строилась какая-то модель или структура, схема прилежащих коридоров, которые протянулись далеко за пределы того, что она