Просто выжить - Сергей Александрович Самохин

возник хаос, умноженный на наличие оружия: были запланированы стрельбы. Арсенал охранялся парой дежурных, один из которых задушил второго, и сбежал, вместе с ключами от дверей и сейфов арсенала. Оставшиеся нормальные солдаты взломать хранилище не сумели, офицеры частично заразились, частично первыми покинули базу. Некоторые оставшиеся пытались организовать уцелевших в подобие порядка, но лишившись связи (спутниковая связь отказала параллельно с обычной сотовой) решили отходить на базы покрупнее, к основным частям. Отход получился сумбурный, напоминающий скорее бегство, что мы впрочем видели на дороге с завалом. Несколько солдат (в том числе и те, кого встретил Бернхард) спрятались в корпусах базы, и дождались, когда вокруг стало тихо. По их словам спряталось всего пять, они настойчиво предлагали Бернхарду пойти с ними, почти насильно, но он сказал, что чувствует себя неважно, вроде как болеет, после чего от него сразу отстали, как от чумного.

Перекрыты ли дороги, взята ли ситуация под контроль, где сейчас опасно, а где безопасно – ничего этого Бернхард выяснить не смог. Он очень внимательно следил за тем, чтобы выжить, и чтобы с сыном ничего не приключилось, и в этом он преуспел. Они догадались захватить с собой из машины нашу сумку с едой, поэтому какие-то продукты у них были, плюс в гостевом домике нашлись три пачки макарон и крупа. Воду он брал из того самого озера неподалеку, куда мы с Аней и ехали – там всегда можно было пить воду без опаски, озеро было очень чистым, за его состоянием внимательно следили местные власти. А вот пистолет мой остался где-то в машине. Бернхард видел пистолет у меня, понял, что он газовый, и не стал его с собой брать.

Что ж, по крайней мере понятно где я, и когда я. Совершенно непонятно где Аня, и что теперь делать. Задачи на ближайшее время я впрочем осознавал четко: надо вернуться на место аварии, и посмотреть, какие следы остались там, если вообще остались. Раз по окрестностям бродят выжившие, то, возможно, они просто ищут и собирают таких вот спрятавшихся, как мы. Правда, Бернхард был негативно настроен против тех солдат, что ему встретились. Он им не доверял, хотя по его словам вели они себя довольно нормально. Впрочем, прошло уже три дня – ситуация на мой взгляд должна была или стабилизироваться, или стать хуже. Надо надеяться на первый вариант, но держать в голове вариант второй.

– Я сейчас чуть посижу, и вернусь обратно – мне нужно найти жену. Там, где мы расстались, возможно есть следы. Если она меня ищет, то она тоже обязательно вернется к месту аварии и оставит мне там весточку.

– Мы с сыном идем в Шарниц. Это сразу за границей, там наше шале. Мы ждали только, когда вы очнетесь. Если хотите, можете с нами.

– Вы когда собираетесь выходить?

– Прямо сейчас. Тогда дойдем спокойно ещё до темноты.

– Я прямо сейчас не могу. Я вообще не уверен, что могу сейчас много пройти… И потом, мне надо вернуться к месту аварии.

– Хорошо. Давайте тогда разделим продукты. Тут безопасно, людей около этого домика я ни разу не встречал. – похоже, Бернхард ждал именно такого моего ответа, да и не мог он не понимать, что я с ним сейчас пойти никак не могу. Значит, считает меня обузой, и рад, что от меня избавился. С другой стороны, они меня спасли, и тащили на себе пару километров до сюда, а ведь могли бы просто бросить там, в машине. Так что, я у них в долгу, как не крути.

– Давайте разделим. Что у нас есть?

– Все в соседней комнате, там вроде гостинной. Сможете дойти туда?

– Надо постараться.

Понимание того факта, что я сейчас останусь один, очень мобилизует. Потому ныть некогда, и на боль надо постараться просто не обращать внимания; скорее всего у меня легкое сотрясение мозга. Так уже бывало со мной раньше, в тот период моей жизни, когда я активно занимался спортом. Тошнота и головная боль. Плюс я не ел ничего три дня – откуда силам взяться.

Я оперся о кровать, и поднялся на ноги. Ничего страшного пока, голова кружится, на пару секунд потемнело в глазах, но быстро рассеялось. Тело особо не болело, но судя по ощущениям на мне было немало синяков разного размера. Хотел бы я сейчас на себя посмотреть со стороны, пятнистого и разноцветного. Ладно, это все лирика. От протянутой в помощь руки я отказался – ходить надо самому, не тяжелораненый все же. Пошел довольно легко, даже сильно не шатаясь. Боялся, что будет совсем плохо, но в реальности пока ещё жив, ещё повоюем.

В соседней комнате на диване лежал Михаэль, который увидев меня сразу вскочил.

– Привет! – я постарался выдавить улыбку

– Добрый день. – мальчик ответил серьезно и вежливо.

– Ты в порядке?

– Да, спасибо. Мы тебя спасли – напомнил он мне

– Михаэль, это невежливо. – Бернхард уже поставил на стол мою же сумку с продуктами, и доставал оттуда содержимое.

В сумке по итогам нашей ревизии оказались еще две банки мясных консервов и банка с чем-то вроде ветчины, у нас дома она частенько бывала. Пачка макарон, две пачки риса, пакет с карамельками, и штук пять яблок. В общем и целом – не густо. Стало ясно, что вопрос с питанием на ближайшее время твердо застолбил собой первую строчку списка актуальных задач, вместе с задачей осмотра места аварии.

– Давайте поделим мясные консервы напополам, возьму себе ещё пачку риса и пару яблок. Пойдет? – я решил проявить инициативу

– Да, вполне. У нас в шале всегда что-то есть из еды. Надеюсь, что найдем вечером. Потому вы берите обе пачки риса, мы возьмем только макароны, консервы и несколько яблок. Конфеты тоже забирайте, мы стараемся поменьше сахара употреблять

Я так и не понял, сказал ли он про сахар всерьез, или в шутку, но от предложения не отказался. Бернхард и Михаэль живо запаковали в свои рюкзаки полученную часть еды, все остальные вещи у них уже были собраны. Такое ощущение, что они собирались уйти сегодня в любом случае, очнусь я или нет. Что же, их право, если так подумать. Сейчас наверное каждый сам за себя, а их вообще двое. К тому же, я всё же очнулся.

Мы сдержанно попрощались, пожелали друг другу удачи, пожали руки, причем мальчик подал вполне себе крепкую руку. Гости осмотрелись на выходе, и бодро зашагали в сторону гор, возвышающихся с одной стороны дома темно-зеленой стеной. Я