Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

Директор пристроил букет в хрустальную вазу и поспешно отодвинул перед Зиной стул. И наконец-то представил таинственного гостя со свитой:

— Товарищ Кравцов, — поклонился он в сторону Кощея. — Ответственный товарищ из Москвы, из министерства! Его секретарь Елизавета Павловна. Товарищ Ходжаев Раис Гасанович, представитель администрации, так сказать, советской власти. Заведует в районе культурой, мое непосредственное начальство. И его сын Артурчик.

При слове «Артурчик» Гурейко улыбнулся так, словно собирался на уже достаточно промасленный блин добавить еще масла. Представленные нам кивнули.

Директор быстро наполнил бокалы вином из кувшина с длинным тонким горлышком и лихо задвинул первый длинный кавказский тост за прекрасных дам. А когда все (кроме меня, естественно) выпили, рассказал интересный случай из своей биографии. Он, оказывается, совсем недавно, еще в прошлом году работал простым «кинокрутом» — ездил с кинопередвижкой по горным селениям и показывал кино. И вот в одном горном ауле местный вертолетчик решил перевезти корову по воздуху. Очень местная жительница просила. Ей корова ни к чему, а у племянницы в поселке — дети. И все бы ничего, но испуганная корова умудрилась уронить лепеху аккурат на капот автомобиля очень ответственного товарища из райкома партии, который ехал с комиссией из обкома.

Веселая история, все смеялись.

— Вы не пьете вина совсем? — спросил меня Кощей во время курительной паузы. Я разогнал ладошкой сигарный дым, посмотрел на Зину, которая в окружении Ходжаева и сына его --упомянутого Артурчика уже умяла приличный кусок осетрины и теперь лихо расправлялась с хорошим куском поросенка, хихикая в ответ на их сальные комплименты. Кратко ответил:

— Да, совсем.

— Извиняюсь, больны? Язва, или…

— Скорее — или, — ответил я честно. — Когда начинаю, не знаю, как и когда смогу закончить.

Кощей понимающе кивнул.

— Вы, кажется, по роду деятельности — инженер. Странное сочетание, жена — артистическая натура и вы — человек технической, так сказать, направленности.

— Возможно, в этом и заключатся прелесть совмещения, казалось бы, несовместимого. Наверное, мы просто дополняем друг друга.

— Но трудно, наверное, быть мужем знаменитости? Это ведь требует и значительных расходов.

Тут Кощей посмотрел в сторону секретарши, та понимающе усмехнулась.

— Не так, чтобы очень, — ответил я. — Квартира, где жить — есть, что поесть — тоже. А путевками на море профсоюз обеспечил. А вы, если не секрет, по какой части? Из какого министерства?

— Легкой промышленности, — сказал Кощей и снова внимательно на меня глянул. — Сейчас, наверное, посыплются упреки по мою седую голову за весь наш легкопром?

— Ну что вы. Хотя… Не все так благополучно, и есть к чему стремиться, да?

Кощей кивнул и переменил тему разговора.

— Вот что, Александр. Сегодня у меня был очень приятный вечер. Я даже забыл, когда так приятно отдыхал и так громко смеялся. И за это я искренне благодарен вам с супругой. Не спорьте, если бы не объявление о ее выступлении, я вряд ли сюда приехал бы. Ехать в другой город, чтобы посмотреть кино, для очень занятого москвича это непривычно. Так чем я могу вас отблагодарить за доставленное удовольствие? Не стесняйтесь, вы сами видели, что меня здесь очень хорошо встречают. Вы, кажется, увлекаетесь подводным плаванием? А хотите прекрасную рыбалку на яхте с погружением в самых замечательных местах. Или отдохнуть на озере Рица?

— Нет, спасибо. На ночной мы уже были, подводную уже заказал на завтра. И на Рице мы сегодня уже были. Даже смотрели дачу Сталина. Но она мне не понравилась.

— Мне тоже, — ответил Кощей и добавил. — Мне больше нравится дача Хрущева.

Домой нас вернули уже ночью. Та же «Победа» выгрузила нас у входа в санаторий, улыбчивый Алик в кожаной куртке внес за нами в номер целый баул «подарков». Сам расставил на столе бронзовые кувшины, покрытые чеканкой блюда и вазы, наполнил их виноградом, яблоками и прочими фруктами из баула. Венчал фруктовое изобилие крупный ананас.

Алик низко поклонился, пожелал нам спокойной ночи, ушел.

— Теперь ты понял, что такое курортный чес? — спросила Зина, с облегчением избавившись от туфель и платья.

— Да уж, — признался я, рассматривая заставленный стол. — А посуду куда сдавать?

— Это подарки, дурачок, — сказала Зина, отрывая от грозди крупную виноградину и отправляя ее в рот. — И в один мой чемодан они точно не влезут. Думай, Тимофеев, как вывозить будем. Ибо подарков будет еще много.

— А с чего так?

— Не успела тебе сказать. Директор этот… Гурейко предложил мне гастрольный тур по Большому Сочи и окрестностям, включая Сухуми, представляешь?

— Погоди, мы ведь отдыхать вроде приехали, — возразил я.

Зина молча открыла сумочку и выложила на стол пять красноватых купюр с Лениным.

— Дорогой! Как говорят в нашей среде, «чес бывает только дважды в год». Это если елки считать. Новогодние праздники и курортный сезон. Отдыхать будем, когда старые станем. Мне этот тур сам Кравцов предложил, директор только передал. А ты сам заметил, что дядя — не простой. Сколько нам тут осталось? Четыре дня? Двести рублей! Вот и посчитай сам, с сегодняшним гонораром — две твои зарплаты. А отдыхать — днем можно. Тем более, ты сам завтра на рыбалку собрался. Нет, нет, даже не уговаривай. Вставать в такую рань, чтобы ловить несчастную рыбу… Я лучше на процедуры. А осетр какой вкусный был! Да? Ничего подобного не ела. Кстати, как тебе сегодняшняя премьера? Как фильм? Успех?! Вот я дура, что сниматься отказалась, правда?

Я согласился, что успех, что дура. И первым пошел в ванную. Перед тем, как залечь на боковую, посмотрел время. До рыбалки мне оставалось каких-то шесть часов. Ну что за отдых, когда постоянный недосып?

Зину я, конечно, будить не стал. Пальцем заглушил зазвеневший будильник, зевая и ежась от утренней прохлады прихватил заранее приготовленную сумку, из которой торчали трубка и ласты, и двинулся на пирс. Тут недалеко, пара километров. Но нужного катера я на пирсе не обнаружил. Катер был другой. Не тот,