Чернокнижник из детдома - Сергей Александрович Богдашов

меня появился собственный, по-настоящему волшебный пространственный карман. Хех, карманчик, если сопоставить его с моими прежними хранилищами. Но пусть… Оставалось только найти способ его пополнять, и тогда проблем с финансами у меня не будет. А там, глядишь, и до Ключей доберусь. Не зря же я столько лет на их изучение потратил.

С этими приятными мыслями я направился обратно в приют, на ходу планируя, как осторожно разузнаю у Санька или Василия про места, где «богатые золото теряют».

Обратная дорога показалась короче. Я уже представлял, как сдам золото и куплю себе что-нибудь эдакое. Например, нормальную еду. Мысль о шаурме с мясом, овощами и соусом вызывала почти физический восторг. Не стал это дело откладывать. Заглянул к Али и слил мелочь. Не всю. Девчонкам на пару конфет осталось.

В приюте было пусто и тихо — все на занятиях или на работах. Я поднялся в спальню и наконец-то смог рассмотреть свои трофеи при дневном свете. Перстень оказался массивным, явно мужским, с внушительным гербом или печаткой. Надпись внутри была выполнена готическим шрифтом и гласила: «Sic transit gloria mundi». * Ух ты. Два раза. Философы тут бывали. И я откуда-то знаю латынь. Браслет же был тонкой, изящной работы, и бриллианты в нём при хорошем освещении играли на солнце всеми цветами радуги. Вещь явно дорогая.

* «Sic transit gloria mundi»(латынь) — «Так проходит мирская слава».

Я бережно упаковал всё обратно в карман, оставив при себе лишь пару тысяч рублей из полученных от Али на мелкие расходы. Остальное лежало теперь в полной безопасности.

К вечеру вернулись парни. Гришка сиял — он уже мысленно примерял свои будущие берцы. Санёк что-то бурчал про скучную географию, а Василий молча разбирал свой рюкзак.

— Ну что, как успехи? — спросил я, растягиваясь на койке.

— Да так, — отозвался Санёк. — Училка по истории опять про подвиги трудовые вещала. Скучища.

— А вы тут в городе, наверное, все уголки знаете? — как бы невзначай поинтересовался я. — Где народ тусуется, где машины крутые стоят, где… ну, богатый народ бывает.

Парни переглянулись. Санёк хитро прищурился.

— А тебе зачем? Ищешь, где кошелёк толще нащупать?

— Что-то вроде того, — честно признался я. — Интересно, где тут места, где люди… теряют ценные вещи. Не специально, конечно. Просто, на всякий случай, если найдётся.

Василий, не глядя на меня, тихо сказал:

— На набережной. Возле ресторана «Волна». Там вечерами народ гуляет, выпивает. Часы, телефоны, украшения… Всё в кустах и под скамейками остаётся. Только там охрана своя ходит, и милиция частенько наведывается.

— А ещё на автостоянке возле ТЦ «Европа», — включился Санёк. — Там крутые бабки по магазинам шляются, сумочки роняют, серёжки из ушей выскакивают. Мы пару раз так находили. Но сейчас там камеры повесили, опасно.

— На горнолыжной трассе, что на горе Хенина. Гришка Самойлов, что из прошлого выпуска, каждое лето там шнырял. Много чего находил. Мажоры там не только лыжи ломают, но и руки — ноги порой. А когда падают, из них до фига чего вылетает в снег, — вставил Серёга свои замечания.

— А это не та ли гора, что у нас из окна видна? — поинтересовался я, и это сошло, так как все уже знали, что я не местный.

— Она самая.

— Понятно, — кивнул я, запоминая информацию. Набережная, гора и торговый центр. Звучало многообещающе, но и рискованно. — А что за «Кривой»? Тот, что на китайском рынке заправляет?

Лицо у Санька вытянулось.

— Кривой — это старшак из первого приюта. Говорят, ему ещё в прошлом году восемнадцать стукнуло, но он как-то умудрился в детдоме остаться. Банда у него — человек тридцать. Они на рынке дань с барыг собирают и всех, кто не с ними, гоняют. Мы с пацанами туда с прошлого лета сунуться не можем. Говорят, они теперь под Раздраем ходят и от его имени рынок подмяли.

— А полиция?

— А им что? — пожал плечами Гришка. — Подрались пацаны, подрались. Главное, чтобы до смерти не забили. А так — сами разберутся.

Интересная иерархия складывалась. Значит, есть территории, контролируемые другими «авторитетами». С этим нужно будет разобраться, но позже. Сейчас у меня были другие цели.

На следующий день, отпросившись у Клавдии под предлогом того, что мне нужно в районную опеку, чтобы про родителей узнать, я отправился в город. Моей первой целью был не скупщик золота, а большой магазин электроники. Мне нужен мощный источник электричества. Огромный, ёмкий, способный подзаряжать несколько устройств сразу. В этом мире магия была в зачаточном состоянии, и внешние источники энергии были мне жизненно необходимы для более сложных ритуалов.

Выбор оказался невелик, но я нашёл примерно то, что нужно — кирпич на тридцать тысяч каких-то незнакомых единиц, но по моим внутренним оценкам он вполне тянул на слабенький накопитель Силы.

Он, вместе с зарядным устройством, стоил как полторы моих найденных пятитысячных купюр, но я не пожалел. Ещё и тюбик клея прикупил. Теперь этот девайс, приклеенный на задней стенке моей прикроватной тумбочки, будет обеспечивать меня Силой. Пусть слабо, но это лучше, чем почти ничего. Заодно я и прикроватный светильник приобрёл на прищепке, который от моего «кирпича» заряжается. Мне читать скоро много придётся. Не магией же светить. Не поймут.

Следующей остановкой стал рынок, где я, после долгих консультаций, приобрёл простенький, но исправный мультиметр, пару катушек медного провода разного сечения, изоленту и набор мелких инструментов. Всё это немедленно отправилось в пространственный карман.

С ознакомлением цен на золото пришлось повозиться. Я обошёл три ломбарда. К слову сказать, Али не обманул. Здесь, в среднем, давали по пять тысяч за грамм золота, но документы… Так что, пока Али в приоритете. Сдавать буду понемногу, но ему.

Следующей моей покупкой на базаре стала огромная, пахнущая дымом и специями, двойная шаурма с бараниной и всеми возможными добавками. Я съел её, сидя на скамейке в каком-то сквере, и почувствовал себя почти что счастливым. Детдомовский обед теперь можно смело пропустить. Ничего не потеряю.

Да, этот мир определённо был полон возможностей. А я полон решимости ими воспользоваться.

— Слышь, убогий, ты чей? — подвалила ко мне тройка крепких парней, когда я выкидывал в урну салфетку, которой вытер руки после шаурмы.

— Пацаны, вы же шли куда-то? Вот туда и идите. Не видите, человек поел и отдыхает, — внешне спокойно