Мы из будущего - Александр Шевцов

Борман огляделся по сторонам.

— Может, вначале удостоверимся, что все заснули?

— Ага, иди спой Емельянову колыбельную.

— А может, сказать, что мы в разведку пошли, и спокойно уйти? — предложил Чуха.

— Идиот, в разведку просто так не ходят. — Борман снисходительно посмотрел на приятеля. — В разведку посылает начальство, а если мы сами предложим, то подумают, что мы решили к немцам перекинуться. К тому же мы и так под подозрением. Расстреляют, и все — тут разговор короткий.

— Тогда пошли, елы-палы. Тянем кота сами знаете за что. Сейчас светает рано, дождетесь. — Череп перебросил винтовку за бруствер окопа, демонстрируя решительность.

— Пошли. Только как-то мне не по себе. И луна вовсю светит, может, завтра облачно будет. Безопасней, — медлил Борман, не обращая внимания на удивленные взгляды Спирта и Черепа.

— А правда, может, действительно завтра? — некстати поддержал его Чуха, чем заслужил полный ненависти взгляд Бормана.

— Еще неизвестно, что будет завтра, — глубокомысленно заметил Спирт. — Я, конечно, понимаю, у вас тут любовь-морковь и все такое, но мне с Черепом здесь делать нечего. К тому же, если захотите, вы свою любовь потом откопаете и оттягивайтесь с ней сколько хотите.

Даже в темноте было видно, как Борман побледнел от ярости. Череп схватил Спирта за грудки.

— Ну ты гнида, змея ползучая. Всем яд под кожу прыснул. Все, предел!

Череп замахнулся было для удара, но его остановил Борман.

— Оставь. Это мое дело. — Он придвинулся к Спирту и прошептал: — Я тебя сейчас бить не буду, но предупреждаю, потом сочтемся. Все по-взрослому будет. Мало не покажется. А пока давай, нетерпеливый, выползай.

Спирт презрительно усмехнулся:

— Да нет проблем. Раз вы все боитесь, я пошел.

За ним следом перемахнул через бруствер Череп, потом Чуха. Последним покинул окоп Борман. Стараясь не привлекать внимания, прижимаясь к земле, они поползли в сторону озера. Чем дальше они удалялись от передовой, тем больше на их пути попадалось неубранных тел. Прохладный ветер, гулявший по полю, смешивал запах гниения разлагающихся трупов с ароматом вечерних полевых цветов.

Иногда взлетала осветительная ракета, очерчивая резкой тенью каждую травинку, каждый бугорок. В эти моменты следопыты замирали, стараясь не дышать. Затем ползли дальше. Наконец впереди показалась гладь озера. По его берегам трава росла выше и передвигаться стало безопаснее. К озеру спустились практически бегом, сбрасывая на ходу обмундирование. Первым влетел в воду Череп.

— Холодная, падла.

За ним, стараясь не поднимать брызг, поплыл Спирт.

— А, блин, градусов пятнадцать.

Чуха аккуратно попробовал воду ногой и только потом зашел в нее.

— В наше время теплее была.

— Молите бога, чтобы потеплела. — Борман без церемоний поплыл к середине озера.

Через несколько минут следопыты, словно стайка уток, кружили в середине озерца, обрывая руками длинные стебли кувшинок.

— Ноги сводит. Холодная, гадина, — сквозь зубы выдавил Чуха.

— Не то слово, — подтвердил: Спирт.

Череп с оптимизмом огляделся по сторонам. Вид отсюда был вполне мирный, темнота надежно скрывала следы войны.

— Может, мы уже дома, а, пацаны?

— Может, но вода бы потеплела, — заметил Борман.

— И сколько нам еще тут плавать? — загребая руками из последних сил, спросил Чуха.

— А я почем знаю? — презрительно посмотрел на него Борман.

— Да, это уж точно никто не знает. Может, путь домой и не отсюда.

— Ты греби лучше, а болтай меньше.

— Еще минута, и мне уже домой будет не нужно.

— Это точно, — добавил посиневший от холода Спирт.

На берегу мелькнули три тени, зашуршала под кирзовыми сапогами трава. В воду с небольшого утеса сорвались камни. Следопыты замерли, затаив дыхание. Стебли камыша разошлись, и на берег вышел старшина Емельянов.

— И долго вы еще купаться будете? А то мы замерзли вас ждать, ночи нынче холодные.

Слева от Емельянова на берег вышел красноармеец Селин и передернул затвор автомата.

— Ну, ребята, вы даете. А вообще-то вы странные парни.

В последних словах чувствовалась скрытая угроза. Следопыты переглянулись и медленно, нехотя поплыли к берегу. На берегу, дрожа от холода, они с трудом натянули на мокрые тела собранную Емельяновым форму. Старшина подошел к кромке воды, присел и провел рукой по глади озера, словно в ней скрывалась загадка странного поведения следопытов. Вода выглядела обычной.

— Объясните, что вас в эту лужу тянет?

— Так это, нам просто покупаться захотелось, — первым, чтобы никто не сболтнул лишнего, ответил Борман.

— Ну-ну… Покупаться — это мы уже слышали. Даже в темноте заметно, как ваши рожи посинели, и слышно, как зубы дробь выбивают. Ладно, пловцы, пошли ко мне в землянку.

* * *

Пригибая голову, чтобы не задеть потолок блиндажа, Емельянов щедро разлил кипяток из чайника по жестяным кружкам. Себе налил в фарфоровую чашку.

— Я вначале считал, что вы к фрицам податься решили, но подумал, пристрелить всегда успею. Пошли за вами, ползем, уже думаю, пора вас на прицел брать, как вижу, вы к озеру свернули. Ладно, думаю, посмотрю, — а вы плавать. Вот хоть убей не пойму, зачем вы в это озеро лезете?

Борман взял кружку и, обжигая руки, поспешил вернуть ее обратно.

— Я же говорю, искупаться решили. Вы же видели. Слова с делами не расходятся.

Емельянов прищурился и отхлебнул кипяток из чашки.

— Видел — правда плавали. Только почему полезли в это озеро, на передовой? За нашими позициями в тылу есть еще пара озер. Там же безопасней!

— Так это ближе.

— Упрямые вы ребята. Ну, не хотите говорить правду, бог с вами. Завтра поговорим. Вы чай пейте, а то простынете. Вам сейчас согреться надо. И обратно ступайте на позицию. Купальщики!

Спирт первым догадался снять пилотку и, обмотав ею горячую кружку, легко взял ее в руки. Его примеру последовали и остальные, с жадностью втягивая горячую воду посиневшими губами.

* * *

Утром, выскребя кашу из своего котелка. Череп облизал ложку. Завтрак был закончен.

— С такой кормежкой я тут долго не протяну.

— Ты фильмы о блокаде Ленинграда смотрел? Там люди от голода умирают, так что молчи и скажи спасибо, что это дают, — сказал Борман, вяло ковыряющийся в своем котелке.

— И кого мне благодарить за это доброе дело? Узнал бы, какая сука нас сюда забросила, убил бы гадину.