Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

Крупп, должен был согласовывать с комиссией каждую выплавленную тонну металла. А помимо этого требовалось выплачивать репарационный долг, который составлял четыре с половиной миллиона золотых марок ежегодно, в течении сорока двух лет. И насколько я помнил из истории Германия смогла расплатиться с этими долгами только к 2010 году. При этом у Германии отобрали все колонии не только в Африке, но и в Азии, и Океании. Из всего имеющегося флота на плаву остались только те корабли, которые были построены до начала Первой Мировой войны, при этом, они были разоружены более, чем наполовину, с них удалили все крупнокалиберные орудия, а то, что осталось, не тянуло, даже на легкие канонерки. Заложенные, но недостроенные суда, требовалось попилить на металлолом, кроме нескольких кораблей, которые были переведены в торговый флот. В Германии, постоянно вспыхивали восстания и забастовки, которые жестоко подавлялись силами полиции. Кроме того кто-то в руководстве страны, вдруг решил, что самым очевидным делом, для погашения долгов, будет напечатать деньги, и выпустить их в оборот. В итоге началась бешеная инфляция, которая обещала в скором сремени перейти в гипер, в результате чего, уже к 1923 году, дешевле было растапливать печи деньгами, потому, как дрова были существенно дороже.

Одним словом, в стране царила полная разруха и слова о том, что «ты же шофер и потому легко найдешь работу по специальности» были либо издевкой, либо представители ИККИ (Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала) просто не задумывались о том, что сейчас творится на территории Германии, потому что находились далеко от нее. Ну, а выживу я там, или погибну в угоду деятельности, Мирового Коммунизма, их волновало меньше всего. Все это напоминало мне, то как некоторые, особенно продвинутые родители, учат ребенка плавать. Забрасывают в воду и смотрят. Выплывет, значит научится плавать, утонет, значит такова его судьба.

Меня снабдили тремя кодовыми фразами — паролями, услышав которые, я должен был выполнить распоряжение нашедшего меня агента, в то время как сам, был начисто лишен любой связи с внешним миром. То есть даже не представлял, куда мне можно обратиться в случае крайних обстоятельств. Точнее сказать дали адрес почтового ящика в Берлине, куда я должен был отправить открытку до востребования, и ждать ответа. Но если в итоге письмо и найдет адресата, то по номеру почтового ящика, я точно не смогу сказать где именно он живет. И вообще, повторюсь, создавалось впечатление, что подготовку моего заброса, осуществляли полные дилетанты. Как пример; Мне выдали пароли, которые я старательно зазубрил, а на следующий день вдруг оказалось, что одна из кодовых фраз — это изречение какого-то немецкого деятеля, мало того, что перевранное до полного искажения первоначальной мысли, так еще и находящееся из-за этого под запретом. Ну как если бы взяли, какое-то изречение допустим В. И. Ленина, исказили, и получился анекдот. Как со «сраными сосиками» Леонида Ильича Брежнева. И если кто-то посторонний услышит эту фразу, то провал обеспечен. Донесут в тот же час, тем более в Германии. В итоге, пришлось срочно «забывать» эту фразу и заучивать новую.

Тоже самое касалось сбора вещей. Кто-то, из организаторов, притащил обычный советский чемодан, набитый довольно приличными гражданскими вещами моего размера, но даже не задумался о том, что в Германии не продают, не советских чемоданов, ни тем более вещей выпущеных на советской фабрике. В итоге из казармы притащили мой собственный чемодан, купленный на рынке Самары. Как оказалось, на нем имеется крохотная бирка, говорящая о том, что он произведен в Германии еще в конце прошлого века. Этого оказалось достаточно, чтобы утвердить именно его. Правда из него выбросили все, что приобрел я сам, невзирая на то, что купленный мною костюм был пошит в Цюрихе, но выглядел слишком шикарно. И вложили всю одежду, произведенную в Австрии и Германии. Подчас несколько больших размеров, только из-за того, что новая мне, как бы не подходила, ведь я должен был изображать обычного работягу, а ношенная не всегда оказывалась нужного размера. При этом, чаще всего использовали одежду Московских коминтерновцев.

Честно говоря, я к этому времени, уже похоронил мысли о том, что когда-то встречусь со своими сбережениями, и всецело был занят подготовкой к ожидающей меня деятельности, заранее готовясь к самому худшему. И появление моего красавца-чемодана, позволило взглянуть на свою будущую работу, с гораздо большим оптимизмом. Наличие денег, позволяло надеяться на то, что я не сдохну из-за чудовищной инфляции в Германии, и смогу выжить и наладить и свой быт, и качество ожидаемой от меня деятельности. Тем более слыша споры руководителей, даже не рассчитывал на то, что выданная мне сумма, позволит, хотя бы без проблем адаптироваться в чужой стране.

Больше всего, меня расстроило то, что забрали мой полушубок, прямо указав на то, что в Германии такого не носят. Во всяком случае обычные работяги, для них это слишком дорого. Вместо него, мне было выдано, изрядно потертое демисезонное пальтишко, ранее принадлежащее одному из руководителей Исполкома, ну а ему, в качестве компенсации за потерю верхней одежды, мой полушубок. Когда-то это пальто, может и смотрелось очень даже неплохо, сейчас, трудно было это утверждать, но никакие претензии не принимались.

Десятого июля 1921 года. за два дня до завершения съезда Третьего Интернационала, меня посадили в поезд, следующий в Берлин. На дорогу и для устройства на месте было выдано двенадцать тысяч немецких марок, и был дан хороший совет, не затягивать с покупкой или в крайнем случае, съемом жилья, потому, что цены растут не по дням, а по часам, а дополнительной помощи, в ближайшее время, ждать неоткуда. Границу я пересек вполне нормально, правда некоторые проблемы возникли на Польском таможенном переходе, но предъявленный паспорт немецкого гражданина, снял все вопросы. Как бы то ни было, но Германию в Польше, пока уважали.

В Берлине, сразу же пересел на поезд, отправляющийся в Мюнхен, и далее в Вену. Правда Австрия не входила в мои планы, и конечной станцией для меня был крохотный городок, расположившийся на самой границе с Австрией, под названием Зальцбургхофен. Причем с австрийской стороны находился почти тезка этого городка значительно больший по размеру Зальцбург. Тот городок, в котором мне предстояло жить, скорее был похож на большую деревню, с населением чуть больше полутора тысяч человек, расположившуюся среди холмов в предгорье Альп, на стыке двух речек Залах и Зальцах. До ближайшей горы, поднимающейся к самым облакам, было не больше десяти километров. Впрочем, благодаря близкому горному массиву, здесь