Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Ты что, никогда не уединялась с парнем в клубном сортире? — удивился я и начал стаскивать рюкзак.

— Может, и да, но нас было при этом двое!

— Что ж, сегодня тебе предстоит пережить новый опыт.

— И нафига я согласилась в это вписаться?

— Потому что именно так поступила бы Мин Джин.

— Кто?

— Ну, как её?

— Минджи, блин! А я точно потом смогу вернуть своё тело?

— Ван говорит — да.

— А кто такой Ван?

— Большой специалист по телам и душам.

У меня получилось открыть рюкзак, и я вытащил оттуда шкатулку. Ева тем временем сморщила нос.

— Отстой, почему у парней в сортирах всегда так воняет?

— Потому что мы тут срём, — послышался сверху раздражённый голос.

Мы с Евой одновременно подняли взгляды и увидели торчащую над перегородкой голову парня лет двадцати. Он спокойно и бесстыдно смотрел на нас.

— Ну? Вы уже начнёте трахаться или нет? На бачке стоять, знаете ли, неудобно. Вообще боюсь, унитаз сейчас отломится…

Голос был — пьянее некуда.

— Мы не трахаться, мы ширяться, — показал я шкатулку. — Зажигалку не одолжишь, кстати?

Лицо парня поскучнело.

— Не курю.

Голова исчезла. Послышался звук смываемой воды, хлопнула дверца кабинки, потом дверь туалета. Ева нервно хихикнула.

— Ну, с богом, — пробормотал я и открыл шкатулку.

Даша появилась, стоя на унитазе. Она была уже почти совсем прозрачной и явно не понимала, где находится. Её пошатывало.

— Ничего уже не хочу… Верни меня обратно.

— Соберись, — велел я. — Ева здесь. Она готова. Вселяйся.

— Ой, мама… — пискнула Ева. — Уже всё?

— Ещё даже не началось.

— У меня было какое-то странное чувство!

— Это что-то другое. Даша, давай, смелее!

Даша нехотя покачнулась в указанном направлении. Её руки вытянулись вперёд, слепо зашарили. Когда коснулись Евы, Даша вдруг замерла. Как будто даже краски сделались сочнее, снизилась прозрачность.

А дальнейшее, наверное, было для призрака на уровне инстинкта. Она шагнула вперёд и исчезла.

Ева на мгновение вспыхнула, как лампочка. Потом вдруг дёрнулась и потекла вниз по перегородке.

Какого эффекта ждать, я понятия не имел, но на всякий случай был настороже. Подхватил Еву, поднял. Почувствовал, как тело напряглось под моими руками. А в следующий миг отстранился — Ева уже твёрдо стояла на ногах и смотрела на меня. Как-то по-другому. Так, как раньше смотрела не Ева.

— Даша? — осторожно спросил я.

— Охрене-е-еть, — проговорила Даша евиными губами.

Тут приглушенная музыка, которая доносилась из зала, совсем стихла, и послышался отчаянный рёв толпы.

— Начинают, — сказал я. — Идём?

Что-то неразборчиво пискнув, Даша дёрнула шпингалет кабинки.

* * *

В последний раз я находился в такой толпе перевозбуждённых подростков в десятом классе, на военно-полевых сборах, когда уставший от строевой подготовки Лёша Иващенко заехал кулаком в скулу нашему трудовику, который этой подготовкой с нами занимался.

Мы с Евой стояли практически у самой сцены. Здесь полагалось прыгать и танцевать, а не оглядываться с грустью на далёкую-предалёкую барную стойку. Меня постоянно толкали, я категорически не вписывался, но мужественно терпел.

А Даша-Ева отрывалась на полную. Скакала, визжала, подпевала в меру своего понимания текстов. Но уличать её было некому, все находились на единой волне, и если бы прямо сейчас Минджи сказала: «Все на борьбу с империализмом!» — все пошли бы на борьбу с империализмом. Через час, наверное, сообразили бы, что не знают, что это такое и где, и остановились, но изначально — обязательно бы пошли.

В бар мне было нельзя — я старался не выпускать Еву из виду. Терпел, ждал, пытаясь одновременно впитывать какой-никакой новый опыт. Ну, чтобы не быть совсем уж старпёром, ноющим про дни своей молодости. Надо хоть вполглаза следить за тенденциями…

Прошло уже часа полтора. Концерт явно шёл к концу, когда Ева, отпрыгав очередную песню, вдруг согнулась пополам, как будто у неё резко схватило живот.

— Ты чего? — тут же наклонился к ней я, придержав за плечи.

— Не знаю. Страшно, — еле слышно сказала она.

— And now, — с диким акцентом произнесла в микрофон одна из солисток, — we’re saying goodbye, Smolensk! We love you! Because you’re my soul. «You’re my soul»!

Загремела музыка. Ева с видимым усилием выпрямилась. Сквозь слёзы уставилась на сцену. Губы шевельнулись, произнося уже знакомый «Юмасол».

А на меня вдруг тоже накатило. Приступ беспричинного страха. Появилось желание забиться в угол и закрыть голову руками.

Не знаю, что бы я делал прежде, сейчас ошивался среди видящих достаточно давно, чтобы понять: в нашем деле ничего беспричинного не бывает. Приступ задавил.Заставил себя переключиться на призрачное зрение и огляделся.

Увидел, что зал опустел: в призрачном мире здесь не было никого, кроме меня и Даши. Дашу я видел как есть, без евиной оболочки.

А со стороны барной стойки к нам плыли трое пожирателей.

— Уходим! — рявкнул я и, схватив Дашу за руку, дёрнул.

Сам, разумеется, тут же перешёл в призрачный мир. Лишь на миг успел заметить, как из тела Евы выскальзывает чужая душа. Еву повело, она, наверное, упала бы — но поначалу поддержали окружающие подростки, а потом и сама сориентировалась. Пришла в себя.

А мы с Дашей через пустой зал бросились к выходу. Однако и от выхода к нам уже летел пожиратель.

— Уродство, — прорычал я, оглядываясь.

И краем глаза подметил странность, разбираться с которой не было пока ни времени, ни сил. Зал опустел не полностью. На сцене осталась Минджи, солистка корейской группы. Та самая, которую косплеили Даша и Ева. Она как будто бы внимательно смотрела в нашу сторону. Но об этом думать было некогда. Надо было сваливать от пожирателей. Срочно!

Решение нашлось быстро. Мы же в призрачном мире, здесь физические законы, как в матрице, действуют весьма условно. Так почему бы этим не воспользоваться?

Я побежал прямо в стену. Даша пыталась протестовать, но мне её доводы были малоинтересны. Мы вывалились сквозь стену в коридор, оттуда — прямо на улицу. Не задерживаясь, побежали по тротуару.

Разумеется, я взял курс на отель. Ближайшее безопасное место. Но понимал, что шансов добежать — ноль. Слишком далеко. И ни одной завалящей церковки поблизости! Мы влипли.