Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор - Владимир Владиславович Малыгин

А тот развернул листок, не обращая никакого внимания на переживания Игната, и тем более на мои нахмуренные брови (да он их даже и не увидел), тут же его прочитал и задумался на секунду. Окинул внимательным взглядом обоих казаков:

– Уверены?

– Так точно, ваше сиятельство! – рявкнул за двоих Игнат. И Семён головой утвердительно махнул.

– Не пожалеете потом? Лампасы с папахами придётся снять. И про лошадей забыть.

– Не пожалеем, ваше сиятельство!

– Не пожалеют они. Хорошо, я подумаю над вашим прошением, – Александр Михайлович развернулся ко мне. – А господин капитан не возражает?

И смотрит внимательно. Против чего не возражаю? Что меня сейчас в звании повысили? Шучу я так. Про себя, само собой разумеется. Похоже, наши казачки решили в мой экипаж проситься? Судя по только что услышанному. Да ради бога! Мне такие люди всегда пригодятся. И на земле, и в воздухе тем более. Особенно если вспомнить, как они из курсового «максима» стреляли. Так что я только «за».

– Нет, не возражаю.

Александр Михайлович еле заметно кивнул головой, дал команду «Вольно», распустил наш строй, попрощался и зашагал широким размашистым шагом в сторону города. Ну или штаба. За ним заторопился Второв. Ну и казаки охраны следом. Грамотно распределились вокруг охраняемой персоны, приступили к несению службы.

А тут и автомобиль припылил. И, зараза, намеревался остановиться рядом с князем, обдать его клубами летящей вслед машине пыли. Бестолковый какой-то водитель. Неужели нельзя было стороной объехать? Или хотя бы ветер учесть? Хорошо хоть княжеская охрана грамотно сработала, остановила машину вовремя. Хотя-а, не совсем вовремя. Ветер-то им в лицо, а значит, и вся поднятая пыль. Сейчас прилетит. Ну, что я говорил…

Из салона авто кто-то выскочил, абсолютно неузнаваемый в серых клубах. Видно было, что начал рапортовать. Александр Михайлович махнул рукой, обрывая доклад, отвернулся от летящей в лицо пыли, переждал и нырнул на заднее сиденье. За ним Второв. Старший казак охраны получил какое-то распоряжение, скомандовал своим и сразу же дружно и быстро зашагали вперёд.

Плюнул с досадой, даже показалось, что и у меня на зубах от такого вида пыль захрустела, проводил взглядом удаляющийся в сером облаке автомобиль, развернулся к народу.

– Сейчас всем отдыхать. До завтра. Если никаких вводных не последует. И вещи свои не забывайте. Олег Григорьевич, – притормозил инженера, – вы с утра занимаетесь самолётом и моторами. После осмотра сразу мне доложите состояние техники и сроки подготовки к повторному вылету.

– Есть! – козырнул Смолин. – Могу сразу сказать, что с моторами придётся дня три-четыре повозиться.

– Так три или четыре? Завтра жду доклад после осмотра… Игнат?

– Слушаю, ваше благородие, – подскочил казак.

– Рассказывай…

Выслушал, помолчал, поглядывая коротко на застывшего по стойке смирно Игната.

– Ну, папахи-то никуда не денутся, так при вас и останутся…

– Так точно! – рявкнул казак. Потом до него дошёл смысл моих слов, растерялся, смешался и спросил. – Что, правда?

– Да правда, правда. Игнат, а почему ты сначала со мной не посоветовался?

– А забоялся, что откажете, – ещё больше смутился вроде бы как бесстрашный казачина.

– Эка ты. Ладно, проехали. На будущее все важные вопросы решать только через меня. Узнаю, что через голову прыгнули, больше никакого разговора не будет. Вернётесь в сотню. Ясно?

А потом был почти пустой штаб, встреча с Дудоровым, который и сам меня искал, вечерняя баня и глубокий сон после сытного ужина.

Наутро после построения был вызван в штаб, который в отличие от вчерашнего дня сегодня кипел жизнью. Правда, пришлось всё-таки дожидаться своей очереди в приёмной. Похоже, у всех такие же важные причины. Наконец-то и меня пригласили в кабинет командующего. Докладывал коротко и сжато, экономя время адмирала.

После доклада выслушал такую же краткую благодарность и был отпущен с приказом сразу же отчитаться в оперативном отделе. Вот там из меня все жилы вытянули. Да ещё и Дудоров в середине доклада подошёл, насел с новыми вопросами. Пришлось вспомнить всё, даже, казалось бы, уже позабытые мысли во время первого боя. Удивил Александра Васильевича количеством сбитых. Что интересно, даже сомневаться в моих словах никто не стал. Потому что великий князь на борту был? Может быть… А про результат бомбардировки и так всем давно было известно. Но всё равно выспрашивали каждую подробность.

Так и промурыжили вопросами до самого обеда. На который опять же и пошли все вместе, продолжая разговор. Только уже без подробностей, просто рассказывал свои впечатления от посещённых мною мест в чужих столицах. Да что рассказывать-то? Я и не был практически нигде. Оплаченных экскурсий с гидами тут пока нет. То есть там.

Игнат с Семёном действительно попросили перевода в мой экипаж. Но это дело небыстрое. И решаться оно будет не здесь, а в Петербурге. А пока они всё равно со мной, занимаются по моему распорядку. Потому как никто с них ответственности за мою персону не снимал.

«Илья» мой стоял на приколе, уже без моторов. Сейчас их перебирали в быстром темпе в мастерской. А пока вокруг самолёта суетились механики. Занимались регламентными работами. Ну и стойки перебирали, перетягивали. Перебирали колёсные, перетягивали одноимённые на крыльях одновременно с тросовыми растяжками.

В тот же день, как только освободился от обязательных докладов в штабе, до позднего вечера разговаривали с Дудоровым. Снова измозолил язык. Очень уж интересно ему было ещё раз выслушать про наш затянувшийся перелёт, про воздушные бои, про бомбометание. Ну и выводы послушать. И соответствующие последующие меры разработать. Какие? А на следующий же день пришлось снова почти обо всём рассказывать уже перед личным составом авиароты. Перед лётным составом, само собой разумеется. И о выводах поведал, как же без них. А потом и Дудоров выступил со своими рекомендациями. Вот так и появились первые методички по ведению воздушного боя и по выполнению прицельного бомбометания. Применительно к истребителям, само собой. «Муромец»-то у нас пока один, и он не в счёт.

А ночью третьего дня сыграли тревогу. И на аэродроме поднялась бесполезная суета, ночью пока никто у нас не летает. Взлететь-то наугад можно, а вот сесть… Это уметь нужно. И снова я разговаривал с Дудоровым. Будем отныне готовить аэродром к ночным полётам, налаживать необходимое для этого освещение, выбивать машины с прожекторами. Ну и летать, само собой. А я выступлю в роли инструктора. Потому как больше ни у кого нет подобного опыта ночных полётов.

Да, тревога… Тревогу