Конфедерат. Имперские игры. Война теней - Владимир Поляков

Тот лишь склонил голову, подавая президенту несколько листов бумаги в кожаной папке. Состоя при Ганнибале Гэмлине секретарём ещё в бытность того вице-президентом, Мартин Дженкинс научился со временем понимать начальство с полуслова, а то и предугадывать его желания. Вот и сегодняшний день не стал исключением.

Гэмлин взял папку с документами, открыл её и погрузился в изучение. Что записка от губернатора Мэриленда, что общие сводки по всё усиливающейся организации, враждебной не только проводимой им политике, но и самой стабильности США совсем не радовали. Поражение в войне, невыгодный мир… Но главное, что стало дрожжами, что стремительно возносили вверх совсем недавно появившуюся организацию – ущемление прав белых в сравнении с цветными. Это как они сами считали, хотя было всего лишь уравнивание в правах. А то, что промышленники нанимали новых работников на место старых – так это свобода коммерции. Что негры, служившие в «свободных полках», могли и дальше продолжить службу – это тоже являлось правильным и разумным решением. Страхи некоторой части белого населения… Они должны были привыкнуть, не раздувая пламя ненависти из искр страха из-за нескольких эксцессов. Ведь тех солдат, бывших рабов и не только, судили и даже некоторых признали виновными. Не всех, а тех, кто действительно перешёл все границы. Оправданные же… Нельзя было осудить всех виновных, это бы деморализующе подействовало как на круги аболиционистов, так и на самих негров, которые могли и утратить своё желание участвовать в политике государства, пока что как простые избиратели.

Поморщившись, президент перевернул страницу записки мэрилендского губернатора. Брэдфорд предупреждал его, что ситуация в штате выходит из-под контроля, что ему пришлось в очередной раз уводить около четверти полицейских, которые саботировали ведение расследований против подозреваемых в пособничестве Ку-клукс-клану или даже его явным членам. И то, что ночные улицы городов штата стали небезопасны из-за то и дело звучащих выстрелов. Более того, каждую неделю случался как минимум один серьёзный поджог. Горели разные дома, от сторонников аболиционизма до поместий тех, кто ранее владел рабами, но по тем или иным причинам пока не перебрался за земли южного соседа.

– Ввести войска, – вздохнул Гэмлин. – Это легко сказать, несложно сделать, но что будет потом? Если там окажутся части, в которых есть чернокожие, то могут начать стрелять и в них. Тоже ночью, в спины. А если ввести те части, которые не вызовут гнева сочувствующих ку-клукс-клановцам…

– Тогда они будут смотреть в сторону и стрельба продолжится, господин президент, – отозвался секретарь, чувствующий, что сейчас не нужно было сохранять молчание.

– Плохой выбор и нет хорошего, – обреченно вымолвил Гэмлин, но тут с мысли его сбила открывающаяся дверь.

* * *

Немногим ранее

Нельзя стать успешным актёром, не научившись как следует обманывать людей. Ведь без обмана не получится перевоплотиться в другого человека так, чтобы поверили, чтобы глаза видели, уши слышали, а разум принимал, когда на сцене один и тот же человек, пускай в гриме, предстает полководцем и нищим, слугой и английским лордом, солдатом и ростовщиком. Джон Уилкс Бут был действительно хорошим лицедеем. Более того, из актёрской династии, причём довольно известной по обе стороны океана.

Действительно известной, без каких-либо преувеличений! Прославившийся изначально в Лондоне отец, выступавший в известнейших театрах, включая «Ковент-Гарден», отнюдь не на эпизодических ролях, но потом перебравшийся в США. Старший брат, большой специалист по шекспировскому репертуару, но и иными ролями не брезговавший, будучи способным перевоплощаться и быстро, и убедительно для зрителей. Ну и сам Джон Уилкс Бут, продолжая семейные традиции, в неполных семнадцать лет дебютировал на сцене, с каждым годом оттачивая своё мастерство, получая признание публики и не брезгуя завязывать полезные знакомства вкупе с преумножением семейного и личного капитала. Собственно, семейство Бутов уже почти подошло к своей давней мечте – созданию собственного театра, когда… Да-да, именно тогда и началась война Севера и Юга, США и КША. Война, в которой Джон Уилкс явно, однозначно и бесповоротно поддерживал Конфедерацию. Оно и неудивительно, поскольку, будучи в армии, был одним из солдат, охранявших место казни ярого аболициониста Джона Брауна, кою воспринял с чувством глубокого удовлетворения.

Начавшаяся война заставила Бута-младшего разрываться между актёрским ремеслом, семейными чаяниями и желанием с оружием в руках защищать те идеалы, которые он считал верными и неотделимыми от своего «я». И чтобы не разорваться окончательно, Бут решил совместить, через имеющихся в Ричмонде знакомцев предложив свои услуги Конфедерации по сбору в Мэриленде и особенно в Вашингтоне нужной информации, которую, как популярный актёр, мог получать порой из совсем неожиданных источников, от поклонников и особенно поклонниц.

Победа Конфедерации, причём победа явная, яркая, сопровождающаяся демонстративным унижением аболиционистов и сочувствующих не могла не найти в душе Бута отклика. Тем более что и сам он хоть немного, но участвовал в случившемся, вложив в достижение оной силы и саму душу. Казалось бы, можно было перебираться в новую страну, которая отвечает большей части его чаяний, однако… Отец уже умер, а старший брат, Эдвин, по какой-то непонятной Джону причине упёрся, как упрямый мул, не желая перебираться на новое место, несмотря на то что в послевоенном Вашингтоне театральная жизнь несколько увяла и подсократилась.

Впрочем, Джон Уилкс Бут мог и подождать. Он вообще за годы войны научился не только особо изощрённому лицедейству, но и терпению, которое для тайного агента другого государства просто необходимо, если нет желания оказаться в тюрьме или хуже, на виселице. Вот он и ждал. Ожидая же, смотрел на то, как меняется жизнь в новых, послевоенных Соединённых Штатах Америки. Сказать, что она менялась к лучшему, никак не получалось. Обнищание немалого числа людей, общая подавленность после проигранной войны, а тут ещё и настоящий вал из бывших рабов с Юга, которые не естественно, а насильно встраивались в американское общество.

Ожидаемо для Бута? Да. Хотел ли он что-то изменить в своих действиях? Ни в коем случае. Но вот простых людей, живущих в Мэриленде и даже в округе Колумбия, ему было жалко. Не всех, конечно, а тех, которые остались в США, не перебрались в Конфедерацию, затем ставшую Американской империей, но всё равно не заслуживших всю лавину из помоев, которую на них выплеснули из Белого дома, да и Конгресс с Сенатом также постарались.

Образование Ку-клукс-клана было естественным. Равно как и то, что зародился он именно в Мэриленде, Делавэре и Западной Виргинии – тех штатах, которые хоть и остались в составе США по итогам мирного договора, хоть и уехало оттуда немалое число сторонников южан и