Фантастика 2025-159 - Алексей Небоходов

какой выключатель отвечает за свет в ванной, Сергей трижды заблудился во дворе, пытаясь выбросить мусор, а Михаил, отправившись за вином в местную лавку, вернулся с бутылкой уксуса, вызвав недоумение продавца.

– Французы такие, – утешил его Сергей, рассматривая бутылку уксуса с видом знатока. – У них, может, этот уксус и есть вино. Просто мы, товарищ, ещё не достигли нужного уровня капиталистического сознания.

Ольга тихо хихикала, чтобы не обидеть мужа, а Михаил, пожав плечами, решил оставить «уксусное вино» потомкам – возможно, те окажутся умнее и догадаются, что с ним делать.

Однажды утром, когда Михаил почти освоился с новой ролью состоятельного парижанина, размеренную тишину нарушил звонок в дверь. Привыкший к отсутствию неожиданных гостей в этом благополучии, Михаил настороженно подошёл, будто ожидая представителей советского посольства, которым он уже мысленно готовил язвительные реплики.

Дверь открылась легко и бесшумно – совсем не так, как старые советские двери, чьи замки воспитывали терпение и выдержку у граждан. На пороге стояли Алексей, Светлана, Сергей, Елена и Катя – уставшие, взъерошенные, но сияющие. Все пятеро смотрели так, будто боялись проснуться в купейном вагоне между Москвой и Воронежем.

Первой не выдержала Ольга: завизжав, словно девчонка на школьной ёлке, бросилась к друзьям. Обняла всех разом – кого за шею, кого за плечи, словно пытаясь каждой клеткой убедиться: не сон, живые, в безопасности.

– Господи, вы живые! – захлёбываясь смехом, шептала она. – Как вы здесь?!

Михаил обнял Алексея крепко и чуть дольше, чем положено, словно боясь, что тот исчезнет. Сергей – младший и старший – переглянулись и рассмеялись, не удержав внутреннего жара.

– Ну, встречай бригаду, – сказал Алексей, похлопав Михаила по плечу. – Теперь у тебя не просто особняк, а полноценная советская коммуналка в Париже.

Катя, не дожидаясь приглашения, уверенно шагнула внутрь, огляделась с восторгом и воскликнула:

– Если бы Пастернак дожил до этого дня, он написал бы роман о нас.

Светлана, обнимая Ольгу, подмигнула и добавила:

– А если бы не дожил, мы всё равно сняли бы по нему фильм.

Михаил, наконец, захлопнул дверь, провёл всех в гостиную и позволил себе настоящую улыбку. Простая, почти детская радость наполнила комнату.

Садовник Жак, наблюдавший за этой сценой из-за кустов, удивлённо поднял брови. Русские снова были вместе – громкие, пёстрые, невозможные. Он что-то пробормотал про «la famille soviétique» и вернулся к розам, решив, что полиции пока звонить не стоит.

Ольга была потрясена и в недоумении переводила взгляд с Михаила на Алексея, будто ждала, что кто-то из них сейчас рассмеётся и скажет, что это лишь странная, нелепая шутка. Но Алексей только мягко улыбнулся, словно говоря: «Ну вот такая у нас теперь жизнь – привыкай».

– Подождите… – выдавила Ольга, нервно поправляя волосы и оглядываясь, словно их ещё могли услышать. – Лёша, я не понимаю. Мы сбежали, нас объявили предателями, а вы спокойно прилетаете в Париж? Да ещё всей компанией, будто вернулись из Сочи, а не из страны, где за нами охотится половина КГБ?

Алексей переглянулся с Михаилом, слегка наклонив голову, словно спрашивая разрешения, и, получив молчаливое согласие, заговорил нарочито неторопливо, смакуя каждое слово:

– Понимаешь, Оля, у Михаила Борисовича есть редкий талант предвидения. В детстве, наверное, много книг про шпионов прочёл и усвоил их уроки. Мы думали, что просто кино снимаем, бегаем от милиции, народного контроля и КГБ. А он уже тогда держал в уме запасной вариант – надёжнее советского рубля и доступнее финской колбасы в «Берёзке».

– Алексей, не тяни резину! – нетерпеливо воскликнула Ольга. – Можешь объяснить нормально, почему вас не арестовали?

– Нормально? – с лёгкой иронией переспросил Алексей, прохаживаясь по гостиной и театрально жестикулируя. – Михаил заранее озаботился твоим паспортом и визой. Пришлось снова обратиться к нашему старому знакомому Смирнову, который, как известно, принципиален ровно настолько, насколько это позволяет твёрдая валюта. А мы всегда платили щедро, поэтому документы были готовы с такой скоростью, что любой передовик соцтруда лопнул бы от зависти.

– Смирнов?! – перебила Ольга холодно, почти отстранённо. – Да ведь это же взяточник высшего уровня.

– Именно, Оля, – театрально вздохнул Алексей. – Он всё такой же, только аппетиты тоньше, а расценки сравнимы с атомной подлодкой. Михаил пришёл не с пустыми руками. Смирнов даже не удивился: поворчал для приличия, постучал ручкой по столу, сказал своё фирменное «это крайне нестандартный запрос» и сразу перешёл к делу. Через три дня у тебя и Серёжи были загранпаспорта, будто вы полжизни ездили по партийным путёвкам.

– А остальные? Вы же тоже в списках! – встревоженно напомнила Ольга, теребя край рукава.

– С нами дело сложнее, – Алексей изобразил грусть, будто собирался открыть страшную тайну. – Михаил понял, что для простых смертных Смирнов рисковать не станет. Не его профиль. Тогда подключился наш другой знакомый, Олег Брониславович, который по криминальной части. Связи у него не менее влиятельные, но иного рода. Его документы прошли бы любую проверку, но по деньгам сравнимы с бюджетом небольшого совхоза.

– Подожди, Лёша, – снова перебила Ольга, понимая масштаб и снова нервничая. – Михаил связался с криминалом?

– Оля, дорогая, – широко усмехнулся Алексей, – это как посмотреть. Если мы честные советские граждане, то да, Михаил Борисович немного испачкал руки. Но с философской точки зрения настоящий криминал был бы бросить нас в Москве разбираться с КГБ.

– Лёша, короче! – требовательно вставил Михаил, улыбаясь, понимая, что Алексей растягивает удовольствие.

– Хорошо, без прикрас, – продолжил Алексей доверительно. – Олег Брониславович сделал нам такие документы, что любой советский таможенник прослезился бы от умиления. Я теперь не Алексей Григорьевич, а Александр Викторович Лебедев, инженер из Ленинграда. Катя – Варвара Сергеевна Корнеева, педагог из Воронежа. Елена стала Мариной Петровной Сидельниковой, научным сотрудником из Горького, Сергей – Игорем Леонидовичем Макаровым, заведующим библиотекой под Уфой, а Светлана Бармалейкина – Галиной Николаевной Степановой, музыкантом из Ярославля. Представляешь, какой актёрский талант нужен, чтобы выучить новую биографию как свою?

Ольга слушала, широко раскрыв глаза, и нервно рассмеялась, почти плача от облегчения:

– Господи, Лёша, какая чушь! Вы же скоро и свои настоящие имена забудете. Как вас вообще пропустили на таможне?

– Это отдельная история, достойная целого драматического романа, – торжественно объявил Алексей. – Михаил подготовил нас так, будто мы шпионы высшей категории. Если бы КГБ нас задержал, там бы сами сошли с ума, выясняя наши настоящие личности. Мы сами их уже почти забыли.

Михаил рассмеялся и сказал серьёзно, с лёгкой иронией:

– Оля, прости, что не предупредил. Сам до последнего не верил, что получится. Теперь нам надо привыкнуть, что здесь, в Париже, никто не станет выяснять, кто мы такие. Привыкай, теперь мы свободны не только от