Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

содрогнулся. Дернулись стены, по потолку стремительно побежала длинная змеящаяся трещина, засыпая зеленое сукно стола раскрошенной штукатуркой. За окном завыли сирены, темное небо за окном разукрасилось Силовыми Щитами противовоздушной обороны. Силуэты Сталина и Берии заискрились личными индивидуальными Силовыми Панцирями.

— Что за черт?! — недовольно выругался Хозяин, резко поднимаясь на ноги. — Очередной налет? Или диверсия?

Глава 14

Я стоял перед дверью в кабинет Сталина слегка напряженный. Да что там — ноги нещадно подрагивали и ходили ходуном! Кто бы что ни говорил о Виссарионыче, но он был, безусловно, выдающимся государственным деятелем! Чрезмерно жестким или справедливым? Кровавым тираном или Отцом всех народов? Конченным параноиком или… Да чего я? Об этой хрени тонны макулатуры написаны, куда мне-то со своим свинячим рылом, да в Калашный ряд? Доморощенные историки не одну тонну копий переломали в своих никчемных спорах! И, буквально у каждого, свое собственное и единственно верное мнение, которое, как ни пыжься, хрен оспоришь! Но лично мне на старости лет мнится, что ни одно поистине великое деяние никогда не обходится малой кровью! Великие свершения и ужасные преступления зачастую идут рядом, рука об руку… Попробуй глобально изменить мир и остаться белым и пушистым… Хренасе у тебя чего выйдет! И не надейся, что время и история расставит всё по своим местам — плавали, знаем!

А вот в той жизни мне так и ни разу не удалось нашего доблестного генералиссимуса даже издали повидать. Пока, правда, он еще и не генералиссимус… Глупые, конечно, мне в голову мысли лезут в такую-то минуту…

— Товарищ! — окликнул меня Поскребышев, которому, видимо, надоело наблюдать, как я бездумно яйца в штанах перекатываю. — Заходите! Товарищ Сталин вас ждет!

— Кх…м! — Прочистил я глотку, мысленно перекрестился и толкнул дверь.

Картинок и фотографии этого кабинета я немало повидал в своей прошлой жизни, да и фильмы военные нет-нет, да посматривал. Так что представлял, что меня за этой дверью ждет. Из обстановки, ессно… И не ошибся: посредине вытянутой комнаты, стены которой были обшиты темными деревянными панелями — длинный стол, крытый плотным зеленым сукном. Карта на стене с цветными стрелочками наших и вражеских позиций. Книжные шкафы, большой глобус в углу. Несколько стульев вокруг стола, один из которых оказался занятым хорошо знакомой мне по фотографиям и портретам личностью — на нем восседал никто иной, как сам нарком внутренних дел СССР, товарищ Берия, Лаврентий Палыч. Сидел, улыбался и поблескивал стеклышками своих незабвенных очечков-пенсне.

С другой стороны стола, напротив наркома, сохраняя ледяное спокойствие, несмотря на присутствие в кабинете первых лиц государства, сидел мой бывший командир (по тому еще, потерянному мною миру) — оснаб Петров. Едва я зашел в кабинет, он мне незаметно подмигнул, стараясь приободрить. Спасибо, родной, век не забуду! Мне, прямо, полегчало на душе — настроение повысилось, согбенные сутулые плечи развернулись… Ну, насколько позволил прострел меж лопаток… Да я еще тот бравый старикашка! Хрен меня просто так об коленку сломаешь! Но в присутствии Сталина и Берии, все равно, сука, отчего-то ссыкотно…

Сталин до моего триумфального появления, видимо, задумчиво прохаживался по кабинету туда-сюда. Одет он был в свой «легендарный» френч защитного цвета. На ногах — широкие коричневые брюки, заправленные в идеально начищенные мягкие кавказские сапоги. Ростом он был чуть пониже моего, и это с учетом, что я за свои неподъемные годы несколько стоптался, усох и сгорбился. Это раньше-то, в молодости, я был ого-го-го, метр восемьдесят пять без каблуков! Это сейчас я так — как скрученный засохший стручок… В общем, невысокого росточка оказался товарищ Сталин. Плотный. Рябой — следствие перенесенной оспы, как в народе говорят: черти на роже горох молотили. Вот одного только понять не могу, раз уж у них тут такая прямо таки волшебная медицина, чего ж они самому товарищу Сталину харю-то не поправили? Ну да ладно, будет оказия, поинтересуюсь. Ну, а так — все при нем! Настоящий Виссарионыч, хоть портреты с него пиши!

Слегка раскосые, искрящиеся неведомым мне весельем, желтоватые глаза вождя пробежались по моей нелепой фигуре, когда я вполз на своих, подрагивающих от излишнего возбуждения, негнущихся артритных «ходулях» (а как еще их называть? Ведь, вроде бы, ноги и твои, да только ты им не совсем уже и хозяин). Иосиф Виссарионович остановился и провел рукой по своим, зачесанным назад, густым темным волосам, в которых побивалась седина.

— Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! — напыжившись, как индюк, умудрился выдавить я. В спине что-то громко хрустнуло от усердия придать своей сутулой спину большую «вертикальность» и вытянуться «во фрунт». — Полковник Рез… — выдал я по накатанной «привычке», вбитой годами службы в МГБ и КГБ, а после неожиданно «завис». Какой я, нахрен, полковник? Какой, к чертям, службы? Здесь, в этом безумном мире «меча и магии» я — никто! Да и зовут меня — никак…

— Что же вы замолчали, товарищ Резников? — добродушно усмехнулся Иосиф Виссарионович. Видимо ужимки такой древней развалины выглядеть бравым офицером его нимало позабавили. — И вам желаю здравствовать, уважаемый Илья Данилович! — Сталин сделал несколько стремительных и пружинистых шагов, так не вязавшихся с его образом и возрастом, в мою сторону и протянул руку. Вот так просто! Мне! Сам! Иосиф Виссарионович! Как равному! И я пожал его крепкую ладонь, спокойно, корректно, но и осознавая все значение этого рукопожатия.

— Спасибо, товарищ Сталин! — Мой голос окончательно сел, хорошо, что еще «петуха» не дал. Вот это был бы конфуз! Но сердце и без того грозило проломить грудную клетку, давление зашкалило — сами понимаете важность момента!

Когда Верховный отпустил мою руку, я пошатнулся. Ноги совсем заклинило, ни туды, твю медь, ни сюды! Да еще, похоже, что и спину защемило. Сталин ловко подхватил меня под локоть, не давая свалиться на пол.

— Простите, товарищ Сталин… — виновато просипел я. — Годы, тудыть их в коромысло!

— Это вы меня извините, товарищ Резников, — произнес вождь, помогая мне добраться до ближайшего стула, на который я и «упал» со страшным хрустом в суставах, но с большим облегчением. — Кто не уважает старшего, тот сам недостоин уважения! Еще раз извините, Илья Данилович, что сразу не предложил вам сесть!

— Товарищ Сталин, Иосиф Виссарионович… разрешите обратиться? — Попытался приподняться со стула, но был мягко остановлен вождем, положившим руку мне на плечо.

— Сидите, Илья Данилович. Внимательно вас слушаю!

— Просьба… у меня… одна…

— И какая же? — заинтересованно произнес Сталин.

— Илья Данилович Резников, одна тысяча девятьсот двадцатого года рождения, — набравшись смелости, произнес я, — погиб… даже два раза… погиб… и в