Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

Я выпрямилась в кресле, будто проглотила игледяной кол целиком:

— Вион-Виварий твердит, что доктор Кабошон уволился.

— Он пропал. Я теперь понял почему. Ответ в его учётной записи, — Изи обернулся к экрану и опять ко мне. — Кабошон прознал, что в «Закрытом клубе для тех, кто» используют его технологию в качестве идеального оружия. От которого нет спасения и нет улик, если не знать, что внутри минералов… Когда одного из игроков, который что-то пронюхал, убили при помощи игледяной бомбы, доктор выкрал часть его тела и выслал на Урьюи. Но сразу после исчез.

— Его застукали, когда он отправлял посылку с Аббенезером Кутом новому лидмейстеру, и решили избавиться?

— Сначала от одного, — закивал Изи. — Потом от второго. Это значит, доктор Кабошон раскрыл опасный заговор. Военный, политический, не знаю… А Вион-Виварий, должно быть, подверг его ляпискинезу по приказу Клуба. Но у Видры руки из задницы! Я сегодня же подробно изучу, что ещё Кабошону удалось выяснить. Какая удача, что часть его личности, которая помнила пароль, взыграла в карцере!

— Помогите мне отсюда выбраться, доктор Изи, — прошептала я.

— Увы! — похолодел он. — Это не в моих силах, Эмбер.

— Но вы же врач… У вас есть доступ наружу. Мне бы только пробраться на гломериду.

Он замотал головой, скривился и как-то сдулся:

— У меня нет доступа наружу без охраны. Я здесь нелегал. Понимаешь, после захвата Урьюи произошло кое-что… и я был крепко замешан. Честно говоря, слабо припоминаю в чём! Я был пьян вдрабадан, когда оперировал дистанционно, да ещё не по специальности, да ещё не в свою смену. Да ещё шчеру!.. В общем, в итоге сжёг дорогущую аппаратуру. И меня лишили лицензии, конечно. Чтобы избежать уголовного преследования, я написал Альде Хокс. Она по старой памяти прятала меня и давала какую-никакую работу. Наконец я оказался здесь. Но моё положение на Зимаре не много лучше твоего, Эмбер: у нас с тобою вон, — он постучал по стене, — даже перегородка общая. Один прокол — и я закончу как доктор Кабошон. Но ты успокойся и выдохни. Я обещаю, по крайней мере, сделать твою жизнь в бентосе более-менее… сносной.

По моим щекам опять потекло горячее. Изи пошарил на полу среди разбросанных капсул и протянул мне целую горсть:

— Выпей это. Всё сразу выпей без разговоров.

Я послушалась, потому что мне, в общем, было уже всё равно, что он там даёт.

— Спи, Эмбер, — голос Изи звучал глуше и глуше. — Я не психиатр, но сон — лучший план на вечер во Френа-Маньяне…

* * *

Снились чьи-то пальцы в волосах, чья-то ладонь на щеке. Меня казнили на Кармине… Во сне я хваталась за эту руку так судорожно, что на чужом запястье рвались кожаные браслеты. Почему-то я точно знала на ощупь, что они красные, и что я дышу, только пока тьма пахнет дымом, земляникой, кофе и бергамотом.

Проснулась в затхлом воздухе отсека 7, на смотровом кресле. Меня легонько и настойчиво трясли за плечи. Рядом с доктором Изи, выше его на полголовы, стояла Альда Хокс и распространяла аромат с удушающим захватом альдегидов.

— Сиди, — бросила Полосатая Стерва, заметив, как я напряглась и скукожилась.

Сначала я решила, что Изи, выслуживаясь, рассказал ей о попытке моего побега. Но что-то с Альдой было не так. Она хрустела пальцами, ковыряла сахарные когти. Кончик носа заострился и побелел, будто вся кровь, которая была в ней — своя и чужая — отхлынула к шпилькам туфель. Взгляд бегал по отсеку. Изи тоже выглядел потерянным, будто не ожидал визита Хокс. Я поняла, что была несправедлива к доктору, и что разговор будет не о моём поведении.

— Мы заключим с тобой контракт, — прокаркала Альда.

Любая перемена сделала бы моё положение лучше, чем на тот момент. Поэтому я осторожно кивнула.

— Это пришло вчера, — продолжала Полосатая Стерва, являя свету прожектора кусок льда. — Ежегодный привет от Зимары накануне дня полярного затмения, праздника под названием Маскараут Карнаболь. Вот это — письмо шамахтона. Такие доставляют песцы, и в этот раз пришло целых три копии. Смотри внимательно, Лау, эта последняя.

Неровная ледышка размером с кулак увлажнилась под прожектором. По белым стенам отсека и по склянкам на этажерках заиграли лучики, запрыгали блики, и вдруг что-то слабо зазвенело. Я впервые слышала голос солнечных зайчиков. Их свет журчал речью. Крупная капля скатилась по льдине, и в какофонии бликов послышался трескучий шёпот:

«Ваш голод до моих алмазов неутолим…»

— Это Зимара? — заволновался Изи. — Это голос шамахтона?

— Тише ты, — цыкнула Хокс.

«Вы алкаете сверх меры, а раз так — я тоже вступаю в игру. Ваши убийцы выйдут против моих. Сможете разыскать копи моего сердца раньше них — подымете столько алмазов, сколько хватило бы, чтобы устлать бриллиантовым ковром всю планету. А если нет — уберётесь отсюда на миллиард витков».

От слова «убийцы» я поёжилась и переглянулась с Изи. Бледнеющего доктора тоже смутил тон послания. Только для Хокс убийства были пустым и привычным звуком. Тем временем процесс разрушения кристаллов льда высвобождал новые слова, закодированные где-то в самом центре:

«На Маскараут Карнаболь прибудет мой лорд-песец. Он разъяснит правила. Будьте гостеприимны до рассвета, иначе игра не состоится, а мои песцы обнажат зубы».

Шёпот стих, блики потускнели и рассеялись. На мокрой ладони Альды блестел огранённый алмаз. Величиной с ноготок, асимметричный, размеченный шероховатыми линиями, которые и составляли программу текста.

— Поняла теперь, зачем Клубу ты? — сверлила меня Хокс.

— Кажется, вам нужна аквадроу на планете, покрытой льдом и снегами.

— Да. Сильная аквадроу вроде тебя. Только не надейся, что слиняешь, как только окажешься без ошейника. Клуб об этом позаботится, но все подробности позже.

— Но если мы разыщем сердце Зимары, меня освободят?

— Выживешь — и катись, пожалуйста. Когда мы сорвём джекпот, нам будет не до какой-то шчеры, — фыркнула Альда, и я ей, кажется, почти поверила. — Изи, препроводи Эмбер Лау в покои Загородного Палисада. Ей надлежит явиться на Маскараут Карнаболь завтра к вечеру. Поглядеть на этого… лорда-песца Зимары.

— Могу я попросить об одолжении?

— Нет.

Я понимала, что, если уж торговаться, то прямо сейчас. Пока Альда ошарашена письмом и явно нервничает.

— Если вам так важна победа, моя лояльность будет даже полезнее, чем мотивация.

—