Очень Большой Лес. Том 1 - Василий Головачёв

Однако ни первый, ни второй круги не дали результатов. Вертолёта нигде видно не было. Зато появились «птеродактили», норовя атаковать аппарат снизу, пока Максим не сбил парочку, подловив их на манёвре и протаранив дном корпуса «демонского истребителя».

Пошли на третий круг, потом на четвёртый, проходивший уже над зоной фронта – поясом в десяток километров шириной, охватывающим владения леса-захватчика.

– Вижу облако, – объявил Костя. – Посмотрите налево, на горизонте. Да не в небе – на земле. Как радуга сверкает.

– Радуга в форме ромба? – засомневался Редошкин.

Максим повернул самолёт, увеличивая скорость.

«Птеродактили» отстали.

Бросавшее радужные вспышки крестообразное облако приблизилось, и Вероника ахнула:

– Бабочки!

Это и в самом деле было облако бабочек, роящихся в форме ромба высотой в пару сотен метров.

Максим хотел было подняться повыше, чтобы разглядеть и облако и ландшафт под ним, однако интуиция не разрешила ему сделать манёвр, а в следующее мгновение он увидел под облаком металлический блик.

– Вертолёт! – отреагировал Редошкин.

– Вижу.

– Атакуем?

– Нет! – Майор заставил аппарат нырнуть к земле и посадил его между деревьями, под крону раскидистого «баньяна».

– Сидеть тихо как мыши! – обратился он к Косте, сползая с сиденья. – Не выходить! Следить за обстановкой!

– А вы куда?

– Разведаем, что делают лётчики. Повтори приказ!

– Сидеть тихо… наблюдать… а можно я с вами?

– Вика, остаёшься за старшего. Справишься?

– Справлюсь, командир! – неумело кинула ко лбу ладонь девушка.

– Почему она? – недовольно скривил губы Костя. – Старшим должен быть мужчина.

– Иногда стоит сделать наоборот.

– Узурпатор! Чем я вам не старший?

Редошкин, также выбравшийся из кресла, покачал головой.

– Нередко характерные внешние приметы являются поводом для узурпации наиболее благоприятного социального статуса.

– Чего? – не понял ботаник.

Вероника прыснула.

– В переводе это означает «не суйся со свиным рылом в калашный ряд».

– Ну, Жора…

– Георгий Александрович.

– Ну, Георгий Александрович, я тебе припомню!

Максим улыбнулся.

– Ждите!

Сбежали по крышке-пандусу люка на траву, прислушались к доносившимся со всех сторон звукам жизни Большого Леса.

– Тихо! – прошептал Редошкин. – Надеюсь, они нас не заметили.

Максим махнул рукой в нужном направлении, – вертолёт располагался в километре от них, – и оба припустили бегом, приведя себя в боевой режим.

Почему бабочки зависли над вертолётом, стало понятно, когда спецназовцы добрались до места посадки: защитники Большого Леса сражались со шмелями, собравшимися над земной машиной подобием купола.

Бой разгорелся нешуточный: бабочки гибли сотнями, но и шмели теряли бойцов, постепенно уменьшая численность отряда. Всё пространство вокруг вертолёта было усеяно шевелящимся ковром агонизирующих бабочек и трупиками шмелей. Но лётчиков видно не было, и лишь через минуту Максим разглядел за стеклом блистера человеческую голову.

– Один в пилотской кабине!

– Тогда остальные в десантной, – сказал Редошкин. – Как будем брать?

– Живыми, конечно.

– Да понимаю я, парни не виноваты. Имел в виду – как будем действовать?

Максим размышлял несколько секунд, глядя на насекомье побоище.

– Шмелям сейчас не до нас. Броском до «вертушки», дверь на косяк, врываемся…

– Пилот успеет выхватить оружие.

– Тогда ты берёшь на себя пилота через дверь в пилотской кабине, остальные мои.

– Усёк.

– Обойдём «вертушку» на случай, если остальные где-то прячутся.

– Я влево.

– Погнали!

Сердце заработало в нужном темпе.

Максим перешёл на «рысь», превращаясь в бесшумного зверя, обошёл вертолёт справа, встретился с лейтенантом.

– Никого!

– У меня то же самое. На счёт три: раз… два… три!

Оба оставили оружие – снайперку и карабин – под кустом «можжевельника», рванули к воздушной машине, как на стометровке.

Максим рванул дверцу десантного отсека, открывая вход. Вскочил в кабину и замер, не видя пассажиров: лётчиков здесь не было!

У носа вертолёта послышался лязг, металлический стук, шум: Редошкин сюрпризно уговаривал пилота в кабине не сопротивляться.

Максим метнулся обратно, готовый встретиться лицом к лицу с вылезшими из засады лётчиками (эта мысль ударила в голову первой), но никого не увидел.

Битва бабочек со шмелями заканчивалась, оба воздушных войска истощили резервы, и вся трава вокруг вертолёта была покрыта слоем дёргавшихся тел тех и других.

Редошкин выволок из кабины пилота: это был командир Ми-8 капитан Терехов, украшенный ссадиной на скуле. Он находился в нокдауне и ничего не соображал.

Редошкин кинул его пистолет Максиму, поставил пленника на колени.

– А где твои?

– Там никого.

– Как никого?! – не поверил лейтенант.

– Вот так. Бегом за оружием!

Редошкин отпустил пленника и метнулся в кусты.

Максим подошёл к пилоту, присел перед ним на корточки.

– Капитан, что случилось? Где остальные твои коллеги?

Мутные глаза Терехова начали проясняться.

– Улетели…

– Куда улетели?! На чём?!

– На «птеродактилях»…

– Объясни!

Терехов окончательно пришёл в себя, глаза его блеснули злобой. Он попытался вскочить на ноги и был повержен на колени железной рукой майора.

– Сидеть! Спокойно, не дёргайся! Никто тебя ни в чём обвинять не собирается, но лучше бы ты сам выложил всё, что знаешь.

Пилот Ми-8 покосился на ковёр из бабочек и шмелей, посмотрел вверх, где ещё метались остатки шмелиной эскадрильи, перевёл взгляд на бесшумно вынырнувшего из кустов «можжевельника» Редошкина с оружием в руках.

– Вам кранты…

– Капитан, мы знаем, что чёрный лес зомбировал вас, но ведь в душе ты наверняка остался человеком. Мы тебя вылечим. Напрягись, сбрось программу, помоги разобраться в этой ситуации. Обещаю – отблагодарим!

Что-то дрогнуло в душе Терехова, в глазах мелькнула сожалеющая искра. Он облизнул сухие губы, поднял голову.

– Они полетели… активировать…

Спецназовцы переглянулись.

– Что активировать?

– Комплекс… обороны…

– Какой обороны? Чей комплекс? Демонов Войны?

Терехов сморщился, глаза его остекленели. Было видно, что капитан борется сам с собой.

– Может, он имеет в виду Крепость? – предположил Редошкин.

– Ты говоришь о Крепости Демонов?

– О центре… обороны… конкурентов. – Капитан сник, сгорбился, воля не выдержала борьбы с программой, внушённой психотронным ударом шмелей. – Вам конец… уходите… пока есть… возможность…

– Где этот центр находится? Далеко?

Терехов махнул рукой «на север».

– Там… полторы тысячи километров…

– На чём они полетели?

По губам пленника прозмеилась издевательская и одновременно сожалеющая усмешка.

– «Птеродактили»! – сказал Редошкин.

– Гений! – Терехов стал бледнеть, поднял руки к горлу, захрипел и завалился на бок.

– Чёрт! – не успел его поддержать лейтенант.

– У тебя осталась АП?! – Максим имел в виду походную аптечку.

– Нет, – с сожалением развёл руками Редошкин.

– У меня тоже нет. Нашатырь помог бы. – Максим пошлёпал ладонями по щекам капитана, прижал палец к шее. – Отключился, но сердце бьётся. Берись за ноги, понесём к самолёту.

– Лучше я сбегаю налегке и перегоню его сюда.

Максим стукнул лейтенанта по плечу и тот, оставив своё и оружие командира, помчался прочь.

Шмели наконец бежали с поля боя, преследуемые бабочками.

Светило опустилось за