Фантастика 2025-21 - Blackmourne

– магистр посмотрел на стрелку, попавшую прямо в левый глаз, вернул в руку и кинул снова, теперь в правый. – Ну с чего я взял, что если бакса Октай учил меня как человека, то Лейтис я могу учить как эльфа? Да ещё потащил девчонку вместе с собой через Радугу…» Портрет, наконец, не выдержал издевательств и с грохотом рухнул на пол. Впрочем, это его не спасло: магистр, не вставая с кресла, прислонил телекинезом картину вертикально к стене и продолжил занятие. Ибо решение в голову так и не приходило, а проблема после обследования Лейтис во время истерики, вырисовывалась нешуточная. Оставалось только себя корить – как он был слеп, что не заметил этого раньше.

Когда они приехали в здешнее захолустье, выглядела Лейтис примерно на четырнадцать, то есть ненамного старше возраста их путешествия сквозь Радугу-в-Огнях. Хотя исполнилось ей тогда почти шестнадцать. Ислуин себя успокоил – многие подростки часто выглядят младше положенного, а потом навёрстывают. Наоборот, удачно получилось, можно разыграть легенду-причину, зачем они переехали: после смерти жены и матери найти себе новое тихое место, чтобы не травмировать ребёнка. Вот только и пять лет спустя выглядела Лейтис едва на шестнадцать! И организм у неё был именно что подростковый, со всеми абсолютно нормальными в этом возрасте гормональными взрывами, перепадами настроения и так далее. Хотя у магов старению положено замедляться только когда организм уже перестаёт расти. Для людей это примерно двадцать два – двадцать пять лет, не раньше. Нет, Лейтис не стала эльфом-полукровкой, а осталась человеком, самая дотошная проверка изменений не выявила. Но вот что с ней происходит и во что всё в итоге выльется, понять магистр так и не смог. Потому что сегодняшнее обследование показало, что не только по закону, но и по крови Лейтис сейчас его дочь, включая совпадение наследственности.

Дверь в комнату открылась, зашла Лейтис и поставила на столик рядом с креслом чайник и чашку. Только по этому обязательному ежедневному действию, ставшему давно уже ритуалом, который они играли год за годом, Ислуин понял – настало утро. Также молча Лейтис вышла, не сказав слов, положенных воспитанной девушке. Хотя с первого дня роль образцово-послушной доченьки играла безупречно, чуть что, так сразу: «Папенька, откушайте чаю. Папенька, можно ли мне сходить в гости. Папенька, не купите ли мне новое платье. Нынче в моде пышное, да чтобы до земли доставало, и обязательно с буфами на рукавах и груди». А сегодня юбка всего до щиколоток, блуза простая, прямая и без излишеств – не модно, зато удобно, в том числе и драться.

Ислуин усмехнулся, но только мысленно, лицо осталось непроницаемо-каменным. Девочка выглядит намного лучше вчерашнего, но всё равно на нервах, потому запросто сейчас кинет в «папеньку» чайник с кипятком. Не каждый день своими руками ломаешь собственную свадьбу.

Течение мысли нарушил неожиданный стук в дверь и донёсся голос Лейтис с первого этажа:

– Папенька, к вам пришли!

Причём в интонациях отчётливо можно было разобрать раздражённое: «Мастер, оторвите зад и спуститесь, потому что я этого гостя встречать не собираюсь, зато вы никуда от него не денетесь».

– И кого Шэт принёс? – ругнулся себе под нос Ислуин. – Гнать в шею любого!

После чего загнал стрелку в раму картины, подошёл к зеркалу и оглядел себя критическим взглядом: а что, видок у него самый подходящий. Кто бы ни явился, пусть думает, что безутешный папочка не спал всю ночь. Помятое лицо, рубашка и штаны в непотребном виде, а пушистый жёлтый халат до колен и мягкие войлочные тапки дополнят картину. Завершат образ несколько якобы не замеченных винных капель, которые магистр по дороге посадил на рукав халата и на рубашку. Последним штрихом стало спешное полоскание рта спиртом из колбы – создать запах перегара.

Спустившись на первый этаж, Ислуин услышал нетерпеливый стук в дверь: видимо, гость на колокольчик у входа уже не надеялся. Тем лучше! Встретить погрубее… Открыв дверь, магистр ошеломлённо замер на пороге: не каждый день на крыльце ждёт сам бургомистр.

– Позволите войти?..

– Не похволю, – Ислуин справился с удивлением, поёжился – утро сегодня выдалось прохладное, и принялся разыгрывать запланированную роль. – У мня вчера был не самый лушший день, потму хлиентов я не принмаю.

– Видите ли, я совсем по другому поводу. Не за снадобьями, уважаемый Ивар. И мне кажется, нам лучше говорить в доме.

Бургомистр всем видом излучал отеческую снисходительность, участие и доброту. Ни дать ни взять с лубочной картинки сошёл старичок, который, говорят, разносит послушным детям подарки в ночь перед праздником Вознесения Единого… От фальшивой приторно-слащавой картинки сводило зубы и хотелось захлопнуть дверь. Увы, пока нельзя. В легенду алхимика было вложено немало сил, ей ещё предстояло некоторое время послужить и после отъезда из Тейна. Поэтому визитёра придётся терпеть и выпроваживать не выходя из образа.

– А вот здеся и поховрим. Мне от сосдей скрывахть нечехо.

Бургомистр, видя как язык слегка заплетается – явно папаша с вечера к бутылке с горя приложился, потому сейчас и похмелье лёгкое, и настроение задиристое – перешёл в атаку. В таком состоянии у «клиента» от агрессивной напористости до трусливой покладистости один шаг, и надо пользоваться случаем.

– Хорошо. Если вы настаиваете. Но право слово, мне не хочется выставлять вас и вашу дочь в неприглядном свете. Вы этого не заслуживаете. Но вчерашние события…

Ислуин мысленно поднял от удивления бровь. Бургомистр пришёл мирить Лейтис с женихом? При том что с его папочкой сам бургомистр на ножах: в небольших городках стены нет, но граница города есть – чем несостоявшийся свояк и пользовался, поставив свою кожевенную мастерскую. Воняла она здорово, но потребовать убрать её подальше у бургомистра права не было.

– Единый заповедовал смирение и послушание не только женщинам, но и мужчинам, – магистр бросил пробный камень. – Ибо, как говорит нам на проповедях отец Райберт, перед престолом Его все мы равны в грехах. А сейчас вы предлагаете мне отдать мою девочку за человека, который посмел поднять на неё руку?

– Не вам говорить о соблюдении заповедей, – резко оборвал бургомистр. – Человеку, который посягнул на чужую жену. Не стойте на пути любящих сердец, иначе…

Ислуин посмотрел на собеседника теперь уже с неподдельным интересом. Это до какой же степени бургомистру нужна эта свадьба, если он готов выложить свой самый убойный аргумент?

– Вы забыли, мой дом стоит за пределами Тейна. Поэтому