Крах эпохи Манкурта - Владимир Опёнок

того, некоторые партийные бонзы, поступившись убеждениями, давно превратились в промышленников и фабрикантов, получив в свои руки право собственности на средства производства. Обесценивая своим присутствием в коммунистической среде привлекательность идеи свободы, равенства и братства. А после «коммунистические» вожди удивляются, отчего это обыватель не верит в светлые идеалы коммунизма, забывая – эксплуататорам не место в партийных рядах.

Закончив беседу, друзья тепло распрощались, условившись встретится на следующий день. Муравей направился домой, в кишевший собратьями муравейник, где находились верная жена и дети с внуками. Его молчаливый приятель уполз в скрытый лаз и отправился в подземное путешествие. В отличие от муравья, червя не ждал домашний уют. Его удел – вечные скитания! И неважно, солнечный ли день радует всё живое либо тёмная ночь опустилась над лесом. В его мире всегда тесно и сыро. Он привык быть один и находил в том свои плюсы. Но сегодня, после беседы с другом, отчего-то особенно остро ощутил одиночество…

Без названия…

Когда муравей вернулся домой, устроился в гостиной в любимом кресле, вспоминая беседу с приятелем. Он чувствовал: в разговоре что-то пошло не так. Только что именно – этого не мог понять. Муравью всё время казалось, будто червь чем-то расстроен. Впрочем, возможно, с устатку привиделось. Всякое случается в ночное время.

Старик не спеша осмотрелся. Вроде всё привычно, ничего не бросается в глаза. Домашние спят, осталось самому к ним присоединиться. И вдруг муравей понял, что его тревожило, когда общался с червём. В это самое время, пока он наслаждался домашним уютом, верный товарищ находился под землёй. Блуждая в поисках смысла жизни. Муравью стало неуютно. Он неоднократно приглашал червя в гости, но тот всякий раз отказывался. Стараясь совладать с внезапно возникшей неудовлетворённостью, старик решил не ложиться, а принялся размышлять. До рассвета оставалось немного, к чему тратить время на сон? Закат жизни развеивает иллюзии. Юношеская легкомысленность, основанная на том, что всё впереди, не присуща старшему поколению. С возрастом по-другому относишься ко времени, ведь его осталось не так уж много. Сон превращается в бессмысленную трату, а каждый час становится роскошью!

Вот и задумался муравей о жизни. Её смысле, который во многом определяет мировоззрение, поскольку именно оно влияет на социум. Одно, укрепляя сообщество, делает его монолитным, способным преодолевать любые трудности. Другое низвергает с постамента, стирая с лица земли государство, основанное на ошибочной идее. Он улыбнулся: странно, некоторые мыслители, выдвигая целые мировоззренческие теории, отчего-то отвергают базовые физиологические факторы. А ведь именно они – основа удовлетворённости жизнью. Потому как естественное природное счастье полов – соблюдать биологическую заданность. Иными словами, родившись для того, чтобы любить самок, делать от самок своих детей, самец не станет размениваться на что-либо другое. Вектор его жизни определён, если он не смещается или его не смещают в сторону от своей базовой физиологической трансцендентности.

Муравей не спеша поднялся и прошёл в спальню, где взглянул на мирно спящую жену. Удостоверившись, что всё в порядке, вернулся и заварил себе чай. Ароматный напиток освежил, и он сосредоточился на предмете размышлений. Кажется, мысль остановилась, когда был упомянут нормальный социум. Старик поудобнее расположился и сделал глоток восхитительного напитка. После чего продолжил рассуждать.

Итак, нормальный социум, мысленно повторил он, – это такое сообщество, в котором всегда и при любых условиях сохраняется норма физиологии. Чашка с горячим чаем обожгла, и муравей поставил её на стол. Затем, продолжил он, нормой физиологии является полная детерминация заданности в биологическом, генетическом и психическом аспектах. Означает сей постулат следующее: рассматривая социум, живущий по законам нормы физиологии, где ничто не заставляет менять изначальные паттерны; где от самца ожидается и требуется быть мужественным, сильным, думающим, выживающим и ответственным, его становление происходит естественно и приводит в конечном итоге к раскрытию фундаментальных, заложенных самой природой навыков. Такой самец станет сильным хозяином; надёжным товарищем, исполненным послушания старшему самцу в социоиерархии; ответственным отцом; властью самке, которая только под ним раскроется как мать, жена, хранительница трудов хозяина-мужа. Тут ему вспомнились двуногие. Их нелепые попытки уйти от собственной природы, не понимая – это невозможно! Но муравей сразу прервал себя, решив закончить мысль.

Поломорфологический детерминизм, вернулся он к сути, проявляется только в условиях сообщества, подчинённого норме физиологии. Только в таком социуме, в котором нет подмены, «альтернативы», псевдонаучного словоблудия о «демократических» допусках в биологической и генетической заданности, может вырасти ответственный самец. Только при соблюдении фундаментальных законов природы, которые не ожидают от самца гомосексуализма, слабоволия, боязни смерти и отхождения от принципов, может состояться самец как личность. Это при определённом упорстве и работе над собой приводит к тому, что он мужает не из-за возраста, а из-за плотности событий, как правило, долженствующих быть сложными либо критичными.

Старый муравей сделал несколько глотков. Настоявшись в кипятке, травы наполнили бодростью и свежестью. Он ощутил себя молодым, полным жизненных сил, и мысль ручейком потекла, сглаживая острые углы противоречий.

Значимым уточнением является тот факт, продолжал размышлять муравей, что воспитанный в норме физиологии самец, которого в процессе мужания вёл тот, кто имеет полную социализацию по мужскому признаку, то есть самка, дети, хозяйство и авторитет, психически и психологически окажется устойчив, двигаясь по жизни во внутреннем нарративе, переданном ведущим воспитателем. Такой самец не будет, будучи взрослым, метаться в поисках «смысла жизни», пробовать себя в различных несвойственных самцу ипостасях и тому подобном. Такой самец будет предельно ответственен перед сообществом, старшим самцом за принадлежащее ему количество обстоятельств, как то: его самка будет любима и одарена милостью быть матерью его детей; его дети будут воспитаны в полной детерминации биологических и психических заданностей; он сам будет блюсти себя в чести, достоинстве, отсутствии пороков и пристрастий.

Категоричным признаком следования норме физиологии является способность самца распознавать любую попытку изменения или иного трактования заданности! Однако по какой-то непонятной причине эта способность из двуногих последовательно вытравливается, выхолащивается какими-то силами, которые принципиально и методично замещают естественность нормы физиологии странной, недоказуемой, бессодержательной, безнравственной и истеричной доктриной. Суть её – ослабить самца как вид, удалить из его сознания не только понимание своей причастности к иерархии, а, собственно, понимание себя как самца…

Погруженный в раздумья муравей не заметил, как заалела утренняя заря. Как неявный свет, обволакивая деревья, проникал в маслянистое чрево земли. Даруя надежду дремавшим в почве семенам. Как разбуженный лес зашумел, устремляя ввысь руки-ветви, а набухшие почки ждали солнечные лучи. Пришло время им распуститься, высвобождая лепестки, что наполнят лес благоуханием. Как белокурые берёзки делились соком с теми, кто