Прорвемся, опера! Книга 3 - Никита Киров

class="p1">— Да не надо самому стрелять, — спокойно произнёс один из ФСБшников в маске, глядя через бинокль на магазин. — Вон там окно. Там всё заставлено шкафами, но отсюда видно витрину с пивом. Посмотри, когда будешь там. Увидишь внутри бутылки «Жигулей», попробуй его к ним отвести. Место там хорошее, мы его сразу щёлкнем отсюда. Но сам не рискуй, замочит.

— А ты что ему говорить-то будешь? — влез Турок. — Люди такому годами обучаются, чтобы не напортачить. А напортачить в этом деле…

— Гриша, он местный, я местный, ты местный, — отрезал я. — Найду, что сказать. Раньше как-то получалось.

Время шло, и десять минут, которые отмерил Кадет, заканчивались. Так уж вышло, что старшего у этой операции не было, разные структуры здесь собрались, но хотя бы не стояло ругани, кто будет главным, смогли договориться между собой отец, Сафин и Николай. А приедет тот же Федорчук — и всё, поплыли, из того и переговорщик так себе, да предпочитал он, чтобы ответственность на себя брал кто-то другой, а вот награды за верные решения давали ему самому.

— Оружие брать не буду, — подумав секунду, сказал я, — а то ствол срисует, запаникует, начнёт палить. Лучше выжидайте нужный момент сами. Я его на линию стрельбы постараюсь вывести.

Я снял куртку, вытащил из кармана джинс зажигалку и ключи, чтобы Кадет не нервничал, увидев, что у меня что-то есть при себе. Вспомнил, как в фильмах крепили под рубашку, прямо на спину, пистолет пластырем, чтобы в нужный момент достать, но это только в боевиках возможно, здесь выйдет вряд ли. Пока достаёшь, замочит. Да и проблема-то не в стрельбе, снайпер рано или поздно найдёт удачную точку, или Баир вернётся с винтовкой, вдвоём-то они найдут, как снять урода.

В идеале мне нужно не просто убить Кадета, нужно его захватить, чтобы он говорил и говорил. Его показания ой как нужны. Потому что поведать он может многое, а я должен узнать всё. Ведь упрямая судьба так и норовит зайти на новый круг, но и она поддаётся нажиму. А чтобы нажать в нужном месте, нужно быть на шаг впереди, владеть информацией. И этот Кадет закроет последние белые пятна в этом деле. Но как его взять живым, я пока сам не знал. Ничего, прорвёмся…

Рубашка на спине взмокла — не сильно, но под холодным ветром я сразу озяб. С поднятыми руками, размахивая белой тряпицей — куском наволочки, что висела во дворе — я вышел из-за уазика и пошёл к двери.

— Спокойно, — громко сказал я. — Будут тебе мильёны! Твой брат у нас. Давай поговорим!

— А нахера ты мне тут сдался⁈ — возмутился Кадет. — Я бабки просил и вертушку, а не мента для базаров всяких! И брата покажь!

— Ха! Вот ты дурилка, а вертолёт и бабки тебе святой дух доставит? И кто вести вертушку будет? Сам? Пилот ещё нужен, и куда лететь надо, тоже надо понять сразу, это не так-то просто, взять и полететь. Там пространство открыть надо, диспетчерские службы оповестить. Вот и иду всё обсудить. Не дури, Кадет. Я без волыны!

Учили нас никогда не обсуждать политические требования террористов, а вести диалог иначе, чтобы он постепенно отпускал заложников, в идеале — чтобы вообще сдался. Но вообще, главная цель таких переговоров — отвлекать внимание, чтобы в нужный момент начать штурм, пустить химию, или как сейчас — подвести преступника под выстрел снайпера.

— Ладно! Заходь! — крикнули из магазина.

Я увидел направленный на меня через окно ствол. Но хитрый Кадет прятал голову, не показываясь из-за укрытия.

— Но без шуток. И раздевайся! Скидай шмотье, я сказал!

— Для чего? Стриптиз тебе показывать? Нет у меня ничего. — Я повернулся вокруг своей оси, медленно и не опуская рук. — Давай обсудим детали, чего время тянуть? Надо решать всё быстрее, пока Москва не проснулась. А тем-то на нас пофиг, они сразу говорят — стреляйте. А мы мирно хотим всё решить, без жертв. Сам понимаешь, в одном городе живем, нам люди важны. Земляки…

В ответ пока тишина, но он продолжал в меня целиться. Я шагнул вперёд, потом сделал ещё шаг и наконец взялся за металлическую дверную ручку. Когда-то она была выкрашена в чёрный, но многочисленные прикосновения отполировали её в зеркало.

Дверь очень тугая, пружина при открывании натянулась и заскрипела. Ещё хлопнет, и псих сразу пальнёт. Теперь я его вижу всего — целится он уже не в меня, а в перепуганную и бледную как смерть продавщицу. Полная женщина лет пятидесяти смотрела на меня выпученными глазами. А тётя Маша с дочерью сидели вместе, у шкафа с пивом, и тётя Маша даже сейчас норовила прикрыть Лену собой. Вот же, блин, сходили за хлебом. И к этому же ничего не вело.

Но хоть крови ни на ком нет, только витрины разбиты и на полу битое стекло валяется, в крупных осколках отражается свет ртутных ламп на потолке. И… вот же зараза, ФСБшник был прав — всё помещение просто забито холодильниками и шкафами, у окон тоже, поэтому снаружи и не видно толком, что внутри, а Кадет перемещался так, чтобы его не сняли через окно. Хитрый, гад.

— Сидеть! — он показал мне на место у двери. — Дёрнешься, стрельну!

— Я понял-понял, не надо паниковать, — я уселся туда, куда он говорил, внимательно наблюдая за ним.

— А если бабок не будет, — с угрозой проговорил Кадет. — Я её грохну, на! И что с братом моим-на⁈

Продавщица вскрикнула, когда он подтянул её к себе, но не смогла бы вывернуться — бандит держал её крепко. А на бандита-то он не похож, приличного вида парень лет двадцати пяти, даже интеллигент внешне. Он хоть и младший брат, похоже, но он же и самый умный из них двоих.

— Брат твой там, — я показал наружу. — Можешь подойти и…

— За идиота меня держишь⁈ — психанул он. — Чтобы меня грохнули. Пусть он сам крикнет, позовёт меня, а ты…

Не так всё пошло — Кадет на взводе, даже вспотел, сейчас стрельнет. Что плохо — ствол у ТТ не дёргался, держит он его уверенно. И если когда-то он ушёл из банды, когда начались убийства, то сейчас от того, чтобы пустить пулю в женщину, годящуюся ему в матери, его ничего не останавливало.