Гость из будущего. Том 3 - Владислав Викторович Порошин

около железной дороги, далее располагалась дача Углова, потом километровая лесополоса и уже затем море. И некий неизвестный участник фестиваля напел товарищу Пырьеву, что видел, как Марченко вышла из «Дома творчества» и пошла ко мне на огонёк. Однако после инцидента я сам разыскал свидетельницу, которая выпивала с Людмилой, и уже она показала, что актрисе просто захотелось этой чудной ночью поплескаться в водах Финского залива. А ещё она же добавила, что я зря беспокоюсь, ничего с Людкой не случится, пошатается и вернётся.

Поэтому на данный момент кинорежиссёр Пырьев, держась за сердце, стонал в нашей гостиной, а актриса Марченко в невменяемом состоянии ушла купаться. То есть только за эту ночь мы могли получить сразу два хладных трупа, что «чёрными пятнами» легли бы на мою репутацию. И опять всплывал какой-то неизвестный «доброжелатель» с неприметным лицом, который искал любую возможность, чтобы мне за что-то отомстить.

— Я с Людкой работал на «Младшем брате» и она уже тогда могла что-нибудь такое отчебучить, — признался Андрей Миронов, освещая фонарём кусты. — А сколько раз я ей говорил: «Люда, остановись! Что ты с собой делаешь? Тебя же просто перестанут снимать».

— Андрюша, остановись, — буркнул я, и вся наша спасательная команда тут же замерла на месте. — Слышали чей-то голос? Кажется, кто-то крикнул «мама».

— Птицы, наверное, — шёпотом произнёс Лев Прыгунов. — Птицы иногда ночью кричать самыми настоящими человеческими голосами.

— А что будет, если Марченко вдруг утонет? — прошептал Олег Видов.

— Что будет? Что будет? — вполголоса проворчал я, сделав шаг в сторону лесной чащи и посветив фонариком куда-то вглубь. — Тогда Люда на всю жизнь останется одной из самых гениальных актрис поколения. Так уж устроено наше примитивное линейное восприятие действительности. Если артист на пике славы умирает молодым, то он автоматически становится легендой. А если вдруг доживает до седин, наделав на старость лет множество ошибок, то после кончины превращается в мудозвона, который сдулся и профукал свой талант.

— Ерунда, враки, — захихикал Миронов, который умрёт в 46 лет и не запятнает своё имя ни участием в политической буффонаде, ни съёмками в какой-нибудь сомнительной рекламе банков или финансовых пирамид. И будет по праву признан одним из самых выдающихся актёров советского союза.

— Мне иногда кажется, что тебе, Феллини, лет шестьдесят, не меньше, — неожиданно признался Прыгунов и попал своей странной догадкой в самую точку.

— Вот что, мои дорогие шестидесятники, давайте быстро к морю, нет её здесь, — предложил я и сам же буквально побежал по узкой лесной дороге вперёд.

От мысли, что пока мы телимся в этой лесополосе Людмила Марченко, наша советская Одри Хепберн, сейчас нахлебается воды и пойдёт ко дну, мне стало нехорошо. Ведь впереди у этой актрисы было ещё несколько неплохих работ в фильме «Стряпуха», «Айболит-66» и в кинокартине «Разведчики», где её партнёрами должны были стать Леонид Быков и дядя Лёша Смирнов. Не знаю почему, но мне показалось, что непременно нужно спешить, чтобы спасти эту несчастную девушку. Как будто кто-то меня ткнул невидимыми вилами в одно место и погнал туда, где шумел прибой. Поэтому оставшиеся двести метров мы пролетели за несколько минут.

— Ну и что дальше? — спросил Андрей Миронов, когда перед нашими глазами предстал пустынный пляж. — Водолазов вызвать?

— Лучше уж сразу подводную лодку, — криво усмехнулся я, успокаивая дыхание. — Сейчас разделимся и пойдём вдоль берега. Одна пара двинется в сторону посёлка Репино, другая в сторону Зеленогорска. Быстрей мужики, кожей чую неладное. И со мной в Зеленогорск пойдёт…

— Я пойду, — поднял руку Лев Прыгунов.

— Тогда мы с Андреем потопали в Репино, — заметно нервничая, сказал Олег Видов, которому передалась моя непонятная тревога.

— Если через полчаса никого не встретите, возвращаетесь на это же место и ждёте нас, — кивнул я и вместе с Прыгуновым трусцой побежал в сторону Зеленогорска, не осознавая смысла этой погони.

А в это время, словно по заказу, на небе светил яркий серп Луны, волны Финского залива, медленно накатывая на берег, издавали лишь тихое шуршание, а мы неслись так, как будто вышли на гаревую дорожку стадиона. И если мастер спорта пробегал 3 километра за 8 минут, то мы это расстояние проделали за 9 с хвостиком. А когда невдалеке показались маленькие частые домики города Зеленогорска я и Лев Прыгунов, не сговариваясь, ударили по тормозам. Я прислонился одной рукой к одинокой и кривой сосне и, очень тяжело дыша, попытался логически проанализировать свои странные поисковые действия.

— Думаешь, что Людка так далеко могла бы зайти? — спросил Прыгунов, точно так же жадно хватая ртом воздух.

— У неё на всё путешествие было примерно полтора часа времени, — выплёвывал я буквально каждое слово. — От «Дома творчества» до окраины Зеленогорска примерно пять км. Вот и считай.

— Мама! — вдруг донёсся до нашего слуха откуда-то со стороны соснового бора приглушённый женский вскрик.

— Выключи фонарик, — прошипел я, моментально осознав — кому принадлежит этот голос и почему актриса Марченко зовёт на помощь.

Далее я кивнул головой и мы, пригнувшись как разведчики, которые переходят линию фронта, посеменили в лесополосу. Узкая натоптанная тропа тут же, словно по мановению волшебной палочки, растелилась под нашими ступнями. И нам не пришлось ломиться через бурелом, где в ночных сумерках можно было легко переломать ноги или свернуть шею.

— Мама! Пусти! Дурак! — послышались выкрики Люды Марченко со стороны маленькой полянки, на которую и вела наша лесная тропа.

— Лежи смирно, дура! — загоготал чей-то грубый мужской бас.

— Кусается, сука, — мерзко захихикал другой уже более тонкий голосок.

— Врежь ей разок, Сизый, пусть заткнётся, — добавил третий голос.

— Да их там пятеро, — прошептал Лев Прыгунов, когда мы всю неприглядную картину надругательства над актрисой рассмотрели из-за оставшихся на дороге деревьев.

— Значит, делаем вид, что нас больше, — прошипел я, и тут же выскакивая на поляну, во всё горло заорал, — стоять, твари! Окружай этих скотов, мужики! Справа заходи! Справа! Живыми никого не брать!

Затем я пролетел пять шагов вперёд и, резко выпрыгнув, первого же насильника сбил прямым ударом пяткой в солнечное сплетение. И вроде всё случилось за какую-то секунду, но я успел запечатлеть страх на лицах этих мерзавцев.

— Все кости переломаю! — так же громко заорал Лев Прыгунов, который