Водитель голема - Константин Владимирович Денисов

— Логично, — сказал я.

— Но если к нам придут люди от тебя, у них сразу будет определённый кредит доверия, — сказал купец.

— А вот этого не надо! — тут же возразил я, — кого и когда я к вам пошлю, я даже сам пока не знаю. А вдруг ошибусь? И будете мне потом претензии предъявлять, что порекомендовал вам кого-то не того. Нет уж! При случае наводку на вас давать, естественно, буду, но и вы свои процедуры проводите как положено, без всяких скидок.

— Ладно, разберёмся! — усмехнулся купец, — ты главное присылай.

— Так куда присылать-то? — развёл я руками, — ты так и не сказал!

— В Третьяковскую галерею, — улыбнулся Афанасий.

— Вы захватили Третьяковку? — удивился я.

— Не захватили, а взяли под защиту! — нахмурился купец, которому не понравилась моя формулировка, — ты знаешь, сколько музеев разграбили? И где теперь всё то, что в них находилось, никому не известно!

— Да нет, я без негатива, — тут же успокоил его я, — просто удивился. Хотя какие-то слухи, что Третьяковку захватила какая-то банда, мне слышать доводилось.

— Можно считать, что мы её захватили, но там, по крайней мере, вся экспозиция практически сохранилась, да и запасники на месте. Мы туда собрали всех квалифицированных музейных работников, которых нашли, и реставраторов. Их даже больше чем нужно, но мы всех содержим, потому что где ещё взять таких специалистов? Их ведь больше не готовят. Только те, кто есть, могут передать свой опыт, — сказал купец, — честно говоря, при нас коллекция сильно увеличилась. Правда, посмотреть её практически невозможно, все залы завалены предметами искусства. У нас есть целые группы, куда входят бывшие следователи, которые занимаются поисками похищенных предметов искусства. В общем, пытаемся сохранить наследие человечества.

— А почему выбрали именно Третьяковку? — спросил я.

— Не выбрали, обстоятельства так сложились. Это само собой произошло. Можно сказать, что судьба!

На этих его словах я посмотрел на Риту, а она многозначительно кивнула.

— И потом, у нас не только Третьяковка под контролем, — сказал купец, — но там, можно сказать, центральный офис. Не в самом музее, естественно. Мы контролируем большой квартал вокруг музея. Точнее, несколько кварталов. Все здания вокруг. Все проходы между ними перекрыты, окна нижних этажей забаррикадированы, в общем, весь тот район, это крепость! И поверь, эти меры не просто так приняты, слишком многие имеют желание разграбить экспозицию и считают, что мы контролируем её не по праву. Можно подумать, что если отдать всё им, то это будет по праву! — возмущённо закончил купец.

— Казалось бы, мир в руинах, людям нужны те вещи, которые можно как-то использовать… а они по-прежнему за картинами охотятся. Какой в этом смысл? — удивился я.

— Всегда есть те, у кого есть деньги или другие ресурсы, и он хочет иметь что-то, чего нет у других. И это что-то должно обладать общепризнанной ценностью. Приходят к такому гости, а у него дома Рембрандт висит оригинальный, или Шишкин какой-нибудь. Это было, есть и будет. И рынок художественных ценностей существует, просто он не на виду. Ведь не каждый же может себе позволить купить картину признанного классика.

— Ты меня удивил, — сказал я, — но дело это правильное. Это я всячески одобряю. Я вот про это никогда не задумывался, но ведь, в самом деле, нужно же сохранить наследие человечества. Культурные матрицы, так сказать!

— Ну! И мы о том же! Понимаешь смысл работы! Жаль только, что присоединиться не хочешь, — вздохнул купец.

— Считай, что я присоединился, только неофициально, — сказал я, — я буду вашим амбассадором. Да и на вольных хлебах от меня будет больше пользы. Что я там у вас делать буду, сидеть и боевых магов маной накачивать? Судьба шамана в любой организации, это работать батарейкой. Не очень лестная перспектива.

— Да нет, — возмутился купец, — мы бы тебе нашли дело поинтереснее!

— Может быть и нашли бы, да вот только я уверен, что, постепенно, всё сведётся к работе батарейкой. Я и сейчас ей работаю. Но только пока что могу себе позволить делать это по собственному выбору и заряжать тех людей, которых хочу. Сейчас я сам решаю, а там за меня будут решать другие. И всё это будет для общего блага… только вот мне от этого не легче, — сказал я, — это, если ты хотел откровенного разговора. Но я всё равно ценю то, чем вы занимаетесь, и от сотрудничества не отказываюсь. Только удалённого! — я улыбнулся.

— Вот телефон дежурного, — сказал Афанасий и протянул мне картонку с написанным на ней номером, — моё имя как пароль. Ссылайся на меня смело. Там связь работает… правда вот место, откуда позвонить, бывает трудно найти… но всё ещё возможно!

— Точно! — сказал я, — нужно телефон зарядить! Наверняка там уже сообщения накопились. Может быть, и важное что-то! Совсем из головы вылетело!

— Тебе-то хорошо, у тебя телефон есть! — вздохнул Рита, и отправила в рот последний маленький кусочек кексика, который берегла весь разговор, оттягивая момент.

— В общем, либо ножками в Третьяковку, а там на месте уже найти любой пункт пропуска и объяснить что нужно. Либо по телефону звоните. Туда, кстати, можно передавать всю интересную информацию, — сказал купец.

— Какую именно? — решил уточнить я.

— Нет никаких ограничений. То, что кажется важным и интересным в контексте сохранения и развития цивилизованного общества, всё передавайте! — сказал купец, — особенно если узнаете, что кто-то замышляет против нас что-нибудь.

— Ладно, если что, тут же сообщим, найдём способ! — сказал я, думая не про мобильную связь, а про Марту.

7. Новая проблема

Телефон был совершенно разряжен. Я воткнул его заряжаться и улёгся на кровать. Электричество сейчас это тоже роскошь, и нужно зарядиться, пока есть возможность. Хорошо, что вообще вспомнил. Я закрыл глаза и задремал, но только начал проваливаться в сон, как телефон набрал первые проценты заряда, включился, и в него лавиной посыпались сообщения. Это было так неожиданно, так неуместно, что я даже подскочил на кровати. Звуки как будто из другой реальности. Тем более что в последний раз телефон звякнул, когда я шёл за Алисой, и этот звук