Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

class="p1">Пара какое-то время молча наблюдала, как огненное светило медленно погружается в умиротворенное море, разливая по водной глади розово-лиловые, точно писанные маслом блики. Полина краем глаза продолжала наблюдать за парнем. Его облик казался ей все более приятным. Как только последний кусочек солнца нырнул за горизонт, они, не сговариваясь, повернули обратно.

В тот вечер, перед тем как уснуть, девушка вызвала в памяти облик вэйскадровца. Вот он у алтаря ждет ее. Весь такой из себя красивый во фраке и невозможно влюбленный в нее. А она, сияющая, шагает ему навстречу, а потом они в унисон говорят «да» святому батюшке. И, конечно, апогеем всего – поцелуй! Такой умопомрачительный. Хм.

Нет, она не влюблена с головой в него пока. Но вдруг так и будет? Ведь можно погрезить?

* * *

Слава Единому, Илья Мостовцев не исчез из ее жизни, и знакомство продолжилось. В Крассбурге они виделись почти ежедневно. Парень остался вхож в их дом. Батюшка ничего не имел против, и Поля частенько выбиралась на прогулку с этим бравым вэйскадровцем. Они прогуливались в парке, катались на карусельных лошадках и на лодочках. И всяко Илья оказывался прост и открыт в общении, чем подкупал Полину. Он глядел мягко, угождал без лести. Его увлечение ею хорошо просматривалось и грело душу. Но две седмицы стремительно заканчивались, и Полина кусала губы от досады. Что не прошло незамеченным для мамы. Как-то, когда желанный ухажер, проводив ее до порога, покинул столичный особняк Невзоровых, мать поймала старшую дочь за поясок и уговорила присесть испить с ней смородинового чая в столовой.

– Как тебе печенье? Таисия испекла по новому рецепту Камиллы.

Поля надкусила румяный ароматный кругляш. Кухарка действительно постаралась. Лимонная цедра, корица, орешки, тесто песочное тает на языке. Все великолепно, но дочь лишь кивнула.

– Вкусно.

– Что-то ты, моя дорогая, в последние дни нос повесила? – от мамы ничего не скроешь.

– Ты ведь и так знаешь, – хмыкнула Полина, теребя бахрому шелковой скатерти под столешницей.

– Что, так парень понравился?

– Он замечательный. И самое главное, не притворяется, не лжет. Говорит то, что думает, – признала восхищенно Полина. – Мам, мне кажется, у нас с ним могло бы что-то получиться. Но вот только он ведь скоро уедет. А я останусь, – тяжелый выдох сам вырвался из груди.

Удрученный вид дочери заставил матушку подсесть ближе к чаду и приобнять горемыку за плечи.

– Не печалься. Мы с папой подумаем, что можно сделать.

– Ты ему расскажешь? – в груди Полины затеплилась надежда.

– Я преподнесу вопрос немного иначе.

Мама хоть и пообещала, но Полина сомневалась в успехе. Знала, что у отца в последние годы не все ладно на службе. Он и раньше приходил домой в нелегких думах. А со дня Сотворения и вовсе стал возвращаться с работы чем-то серьезно встревоженным. Хотя не показывал вида. Маму ему удавалось обвести вокруг пальца. Она довольствовалась оправданием «устал немного, родная», но вот Полину с ее даром нет. Выдавать отца она не торопилась. Просто желала понять, что его гложет.

На следующий день, вернувшись домой после очередной практики, Поля первым делом направилась к батюшке в кабинет, но у двери вдруг замерла, понимая, что у отца вэй-говор. И неожиданно для себя решила подслушать.

– Истаял еще один этаж башни, Демьян Тимофеевич. Всего месяц прошел. Угасание ускорилось!

– Как узнали?

– Утром Степанов обнаружил.

– Что с фоном?

– Сразу еще на десять процентов просел источник у Студень-реки, и на пять сотых уменьшилась сила всех источников ближайших губерний.

– Драконья чешуя… – горечь в голосе отца насторожила Полю, и сильно.

– Что делать, Демьян Тимофеевич? – тот, что говорил с отцом, пребывал в растерянности. – Скоро скрыть уже будет невозможно, почувствуют все.

– Фон продолжайте отслеживать, расширяйте оцепленную территорию. Всех одаренных продолжайте выдворять за пределы под благовидными предлогами, благо в тех краях их мало. Нам не нужна огласка, чем позже узнает свет, тем лучше.

Полина вошла в кабинет, когда облако говора схлопнулось. Отец стоял у окна в глубокой задумчивости, потирая пальцами переносицу. Заметив дочь, улыбнулся, но улыбка получилась грустной. На его красивой, полной красок эмоциональной карте расширился темный сгусток тревоги, похожий на трещину. Сердце Полины екнуло.

– Пап, что происходит? Почему ты так беспокоишься, я же вижу.

– Слышала, о чем говорил, – он констатировал факт.

– Да, прости.

Батюшка вздохнул, сжав ладонь дочери в своей руке.

– Что там случилось у вас? Проблемы с источниками? – не отставала Полина.

– Да. Но не бери в голову, малышка. Переборем, – так он говорил всегда, когда не хотел распространяться о своих проблемах.

– Ну, па-ап, – попыталась она еще раз.

Но он лишь притянул и поцеловал дочь в лоб.

– Все образуется, дорогая. И знаешь, мама говорила со мной, она права. Поезжай в Вемовейское училище, там безопасно, новые знакомства тебе пойдут на пользу. Я же вижу, здешнее общество тебя не вдохновляет. Сегодня же напишу письмо в Вемовейское. Жаль, старик Обухов отошел от дел, было бы еще проще. Но и этот Лунев, новый ректор, уверен, пойдет навстречу. Дешеспасатель училища возьмет тебя в помощницы, попрактикуешься.

Полина широко улыбнулась, малодушно позволяя отцу сойти на ту тему, которая ей желаннее.

– Думаешь, у меня получится?

– Абсолютно уверен.

– Спасибо, папа! – она горячо обняла его за шею.

– Но обещай часто связываться с нами по вэйгласу и рассказывать, как твои дела. Тиса-то тебя, конечно, и с помощью дара будет видеть, но не я.

– Да, мы с мамой так и условились.

Матушка Полины была очень одаренной видящей и первоклассным поисковиком. Это значит, умела видеть на огромные расстояния глазами других людей и нелюдей. Могла найти пропавших, имея на руках именную вещь – то есть ту, что принадлежала потерянному человеку или даже существу. Да-да, ее мама очень сильная видящая, и поэтому часто ее просили помочь в расследованиях. Вот такая у нее невероятная мама.

Так что потерять пригляд родителей Полине не грозит, даже если дочурка надумает закатиться на край света.

– Пап, а можно я там буду под маминой фамилией? – сложила ладони вместе Поля, наблюдая, как отец усаживается за дубовый письменный стол. – Понимаешь, дочь замуправного спецстражи Вэйновия слишком громкое для меня «звание».

Отец усмехнулся.

– Не хочешь лишнего внимания?

– Совсем.

– Хорошо, кто ты на самом деле, будут знать лишь Мостовцев и ректор. Я попрошу их не распространяться.

– Спасибо, пап, ты лучше всех!

Она еще раз обняла отца за шею со спины, приложилась щекой к его щеке.

В голове ее уже понеслись мысли. Сколько нужно сделать до отъезда, сколько собрать нарядов! Она едет в самое