Хозяин вернулся - Андрей Владимирович Максимушкин

— Нет Стамбула, — улыбнулся Андрей. — Этот город называют Константинополем. Кстати, вы слышали, Иерусалим уже не в Израиле?

— Там то что случилось?

— Я сегодня прогулялся по лавкам, встретил поручика миротворца. Разговорились. Много интересного узнал.

— Куда тебя, по лавкам понесло⁈ — у Марины, когда она одновременно сердится и удивляется, такие красивые больше глаза.

— Так лиры все равно больше не потребуются. Лучше потратить сегодня, чем завтра их инфляция сожрёт.

— Я не знаю, что с рублем будет. Курс смотрел? — насущный вопрос.

— Нет курса, Максим. С Катастрофы торги прекратились. Я зашёл в банк, они тоже все валютные операции прекратили.

— А банковское приложение? — по глазам собеседника Максим понял, какую сморозил чушь. Не работают приложения. Почти все российские банки за пределами нашей реальности. С деньгами на счетах тоже все очень интересно.

Очередь понемногу двигалась. Похоже это была не сколь регистрация, столько информирование и координация. Вон через два столика полная дама средних лет уже минут десять разговаривает с человеком в форме. Военный терпеливо слушает, негромким уверенным голосом отвечает. Вопреки обыкновению, никто в очереди не проявляет признаки нетерпения. Наоборот, вслушиваются. Явно слова пришельца касаются всех.

— Так что там с Иерусалимом? — Марина решила спасти ситуацию. — Тоже исчез?

— Иерусалим. Вечный город, — с отсутствующим взглядом протянул Андрей. — Все интереснее. Он не в Израиле. Это отдельное Иерусалимское королевство. А королем у них Владимир Васильевич, он же Император Всероссийский. Такая вот интересная коллизия.

— А евреи что? Не претендуют на Иерусалим?

— Такое ощущение, что нет. С ними тоже все интересно.

— Врешь, — Максим покачал головой.

Подошла очередь. Круглоголовый стриженый наголо, но с пышными усами человек в форме в промежутке между просителями налил себе воды из графина, залпом выпил и вытер губы рукавом. На табличке перед человеком значилось «Фельдфебель И. Е. Абрамов». Вот еще один сигнал — нет и не было в современной Российской армии такого звания, в Советской тоже не было.

— Добрый день, мы граждане Российской Федерации хотим получить убежище в Российской Империи.

— Документы с собой? — вопрос прозвучал проформы ради. Фельдфебель сразу перешел ко второму пункту. — Вас кто-то преследует? Вашей жизни угрожают?

— Пока нет. Но вы же обещали эвакуацию в Империю, — на лице мужчины застыла мина изумления.

— Так и говорите, иммиграция. Эвакуация, можно. Убежище предоставляется по отдельной статье, и только если существует реальная угроза вашим жизни и свободе из-за принадлежности к христианской вере или по причине гонений на людей европейской расы и культуры.

— Мы граждане России, из-за Катаклизма лишились своей страны, — включилась в разговор Инга. — Хотели бы принять приглашение новой России.

— Россия только одна. Запомните это, — фельдфебель Абрамов наставительно поднял палец. — Одна и другой не бывать. Ладно, дамы и господа, давайте я вас запишу. Эвакуация морем. Сбор завтра в семь по Пулковскому меридиану. Не забудьте документы, банковские карты, электронные носители информации, личные вещи.

После того как военный быстро вбил данные в электронный планшет, Максим вспомнил одну вещь.

— А куда эвакуация? Куда нас вывезут?

— Скорее всего в Румелию. Утром говорили, что переоборудуют полевой лагерь под беженцев.

— Румелия, это где?

— Константинопольская губерния. Ох и свалились мне на голову остолопы. Откуда вас вообще столько диких в наш мир попало? С неба что ли нападали?

Вот и все. После общения с фельдфебелем вопросов меньше не стало. Женщины и дети остались в гостинице, а мужчины пошли на улицу. Максим сильно хотел курить, а Каммерер за компанию воздухом подышать.

Друзьям в одном повезло, информационные пункты и столы регистрации новые русские развернули далеко не в каждом отеле на побережье. Многим туристам пришлось добираться до регистрации пешком. Впрочем, на улицах курортного городка действительно спокойно, только тихо уж больно. Да, Максим все же выбрался за территорию. Жаба задушила, ну и любопытство маленько заело.

Действительно все местные сидят по домам или имитируют занятость делом. Туристов нет. Надоевших зазывал, аниматоров, распространителей и гидов тоже нет. Нечего им делать без приезжих.

Тихий сонный южный городок. Большая часть лавок и магазинчиков открыты, цены измениться не успели. Так что Максим быстро потратил всю местную валюту. Андрей прав — никто и не знает, что будет дальше. Мимо туриста проехала полицейская машина. Окна открыты. Двое альгвазилов лениво скользят взглядом по улицам и тротуарам. Весь их облик говорит — здесь никогда ничего не случается и случиться не может, а если что и было, то вам показалось.

Может быть зря поддались панике? — такие мысли иногда да посещали голову человека. С другой стороны, Максим только утром слышал заявление исполняющего обязанности президента Российской Федерации. Исполняющий обязанности не врал, о таких вещах вообще никогда не врут, потому как такое придумать нельзя. Никто не поверит, пока сам не окунется.

На утро вся семья Марковых с сумками спустилась в холл. Люди вокруг уже выглядели не такими напуганными, как в первый день Катаклизма. Все с чемоданами, вещами, лица серьезные, но глаза живые. Нет той совсем недавней жуткой атмосферы надвигающейся катастрофы. Пока Максим и Марина озирались по сторонам, заработали динамики оповещения.

— «Дамы и господа! Собравшихся на эвакуацию просим пройти на эспланаду. Прошу соблюдать порядок. Раненные и больные подлежат эвакуации без очереди. Для них на улице со стороны главного входа поданы автобусы. Семьям с маленькими детьми зарезервированы автобусы.»

Как и большая часть соотечественников наши друзья вышли через главный ход. На улице первым делом на глаза попались несколько автобусов. Техника местная, арендованная видимо. Здесь же выделялись патрули военных, двойки и тройки солдат с оружием охраняли периметр, своим суровым чуть отчужденным видом поддерживали порядок. Да, как и объявили по связи, автобусы исключительно для семей с малолетними детьми и немощных. Всем остальным вежливо рекомендовали отправляться к месту сбора.

За посадкой следили имперские русские. И почему-то так получалось, что скандалить, качать права, что-то требовать желающих не нашлось. Все ориентировались по флагам. Для эвакуирующихся в Россию места обозначали триколор и бросавшийся в глаза резкой контрастной расцветкой черно-желто-белый штандарт.

— Вежливые люди, — прозвучало за спиной.

— Вы думаете? — Максим резко обернулся и встретился глазами с мужчиной средних лет.

— Вежливые люди, — повторил человек. — Один к одному.

— Похоже.

Слева на площади отдельно немцы. Опять со своим флагом и своими организаторами. За