Личный номер 777 - Игорь Поль

— Протяни руку!

«Бум-м, бум-м…» Он машинально подчинился. Запахи химии и глухие подземные звуки пробуждали в нем смутное беспокойство. Лицо унтер-офицера расплывалось, будто от слез. Он закрыл глаза и почувствовал, как в руку ему ткнули холодным металлом. Пискнул сканер. «Как бычков сортируют», — подумал он.

— Брук Алексис Адамс, номер MR-777-777, — сказал унтер. — Все показания в норме. Твой шкафчик номер двадцать. Одевайся. В проходе не толкайся. Не болтай. Жди команды на выход. Ясно?

— Ясно, унтер-офицер.

— Ну и номерок… Следующий!..

Брук. Конечно же, его зовут Брук. Как он мог забыть? Теперь, после живительного горячего душа, воспоминания о пережитой смерти казались ночным кошмаром. Какой только дряни не привидится после глубокого гипноза! Теперь он был уверен: эти выкрашенные белым бетонные стены — не порождение наркотического бреда. Да, его память была в отключке, но теперь он снова стал собой, обрел индивидуальность. Еще немного, и он вспомнит остальное. Внутри него нарастало нетерпение. Холодок неизвестности, как на пороге гулкой комнаты с непроницаемым мраком. Предвкушение. Казалось, в груди вибрирует туго натянутая струна.

Он облачился в тонкое темно-серое белье. Влез в комбинезон из необычной ткани — плотной и мягкой одновременно. Повел плечами, привыкая. Удовлетворенно хмыкнул. Присел на откидное сиденье, сунул ноги в ботинки, с легким щелчком зафиксировал клапаны. Не удержался, притопнул — обувь нигде не жала, ботинки плотно облегали ноги, словно вторая кожа. Что ж, подумал он, по крайней мере, в снаряжении здесь толк понимают.

И кто-то незнакомый внутри него удивился этому знанию.

В маленьком зеркале на дверце шкафчика он увидел узкое лицо с темно-серыми глазами, взирающими на мир с едва заметной тенью недоверия. Лоб его блестел от испарины.

«Бум-м, бум-м, бум-м», — грохотала кувалда.

— Седьмой взвод, на выход! — каркнул динамик. — Следуем за синим указателем.

В проходе зашаркали шаги. Брук захлопнул дверцу шкафчика и втиснулся в толчею светло-оливковых тел. Читая надписи на стене — буквенно-цифровые коды, смысла которых он не понимал, он силился вспомнить что-то важное. Что-то, от чего может зависеть его жизнь. Его била нервная дрожь. Сознание странно двоилось, словно он смотрел на себя со стороны.

— Поживей на выходе! — не унимался динамик. — Строимся в порядке номеров, номера нанесены на нагрудных табличках.

Откуда-то пахнуло запахом разогретой изоляции — так ночью пахнет воздух на станции городского монорельса.

Монорельса? В затуманенном мозгу возникло неожиданное видение: пульсирующий свет реклам и бурлящие толпы на улицах бесконечного города, словно пузырем, накрытым пленкой силового поля.

Струна со звоном лопнула. Чужие мысли осыпались шелухой, память включилась, будто с глаз сорвали повязку, и он впервые увидел свет; волна образов накатила девятым валом, врезала так, что он на мгновение замер, ухватившись за стену. Ферма на Диких землях, первый пистолет и первый собственноручно убитый ящер, смерть родителей и воспитательные беседы тети Агаты, управляющий банком с выражением лживого участия на морде, запах волос Марины, постер во всю стену, на котором выряженный в хаки белокурый бог, напоминавший центуриона времен расцвета Римской империи, восклицает: «Защити человечество — вступай в Объединенные силы!»

Он стиснул зубы и двинулся вверх по ступеням, туда, где слышались звуки настоящей жизни и куда указывали синие световые росчерки.

— Брук Алексис Адамс, — повторил он, словно споря с кем-то незримым.

* * *

Дайна опустилась на стул и откинула со лба прядь черных волос. В ее облике ощущалось что-то очень женственное, очень привлекательное. Может быть, все дело было в том, как она держалась?

Через тонкие стены просачивались звуки лагеря — неясные голоса, хруст щебня под ногами, звонкие удары по металлу.

— Так, внимание сюда, задохлики! — донесся издали рык старшего сержанта. — Включили мозги! Повторять не буду! Движение всегда начинать с левой ноги… Левая сторона — это там, где сердце. Вот ты, чучело, покажи, где у тебя левая нога! Ты что, мутант? Или идиот? Вот теперь правильно. Запомни ее, урод.

— Командир батальона разрешил мне присутствовать на контрольном занятии, — сказала Дайна. — Вы ведь не против?

— Нет, конечно, нет, — ответил Твид. Он, как мальчишка, стеснялся смотреть ей в глаза.

Его волнение она поняла по-своему.

— Не беспокойтесь, я имею необходимый допуск, — заверила она. — И не буду вмешиваться в процесс. Я просто посижу в сторонке.

— О, тогда все в порядке, — сказал Твид и улыбнулся.

Его хроническая икота потеряла всякое значение, отошла в прошлое и обрела статус рядового события, такого, как осенний дождь, ночной туман или утреннее солнце.

Он заметил, что девушка восприняла его улыбку как знак внимания.

— Взво-од! Шагом… арш! — рыкнул старший сержант.

— Я видела, как солдат уводят куда-то под землю. Мне показалось, они очень напуганы, — сказала Дайна.

— Их вели в гипнобокс. Под землей проще обеспечить звукоизоляцию. А страх при первом сеансе кодирования естественен. После он проходит.

Она изучающе посмотрела на него.

— Наверное, это очень увлекательно — наблюдать за рождением новой личности. Только что перед тобой один человек — мягкий, разболтанный, боязливый. И вдруг он преображается. Становится другим. Вы согласны?

— Не знаю, — честно признался Твид. — Мне как-то не приходило в голову посмотреть на это с такой точки зрения.

— Правда? — спросила она. Но не стала уточнять, с какой точки зрения он смотрит на то, чем занимается.

— У меня много дел, — пожаловался Твид. — Новобранцы идут потоком, и часто приходится засиживаться допоздна. Конечно, все делают компьютеры, но по правилам результаты должен проверить человек. В моем терминале скопилась куча непроверенных файлов. Я просто не успеваю их читать. К вечеру жутко устаешь от всех этих графиков. — Он грустно улыбнулся. — В последнее время я чувствую себя усталым уже с самого утра.

— Левой, левой! — вопил сержант. — Держать интервал! Левой! Резче, свогачь! Резче!..

— А чем именно вы занимаетесь? — спросила Дайна.

— Тестированием.

— Вы не могли бы уточнить?

— В новобранцев запихивают тонны всякой дряни, а я даю рекомендации по их дальнейшему обучению.

— Еще подробнее, если можно.

— Ну, мальчишки ложатся в гипнобокс, их усыпляют и охлаждают в специальном растворе, потом подвергают гипнокодированию посредством комплексного воздействия бета-, гамма- и мю-волн. Потом их приводят сюда, и я вселяю ужас в их сердца.

Он подумал, что еще никогда так не говорил. Почему-то с этой едва знакомой девушкой он мог делиться любыми мыслями, какие приходили ему в голову. Его не смущало даже то, что она записывала их разговор, — он заметил, как она прикоснулась к едва заметной мушке микрофона за ухом.