Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев

Хизаши решил, что с ней стоит поговорить, спустился обратно, но найти служанку не сумел – на первом ярусе было много хозяйственных помещений, он сунул нос в кухню, но, скривившись, быстро вышел – едой пахло не слишком аппетитно, как будто что-то испортилось. Оставалось надеяться, на ужин подадут не вчерашнюю рыбу.

В итоге ноги принесли его к двери, ведущей во внутренний двор. Здесь было свежо и прохладно, к тому же солнце уже клонилось к западу, и длинные тени разросшегося сада устилали землю. Над прудиком порхали стрекозы, то и дело тревожа его идеально гладкую поверхность. От воды исходил специфический запах.

И здесь ни следа служанки.

Хизаши обошел пруд, поднял голову и огляделся: галерея, опоясывающая жилой ярус с внутренней стороны, была пуста, лишь мелодично позвякивали стеклянные ловцы ветра – фурин[106] – с бумажными лентами, привязанные к крыше через равные промежутки. Должно быть, выход к ним есть из гостевых комнат.

Тут как раз послышался шорох раздвигающихся перегородок, и на воздух вышел Куматани Кента. Его влажные волосы были непривычно распущены и небрежно откинуты со лба назад. Он скользнул бездумным взглядом по саду и заметил притаившегося в тени можжевельника Хизаши.

Кента шагнул к перилам.

– За садом никто не следит, да?

– Тут особо и некому, – пожал плечами Хизаши. – Не хочешь спуститься?

Кента повертел головой, обнаружил ступени и вскоре присоединился к Хизаши внизу. За это время тот успел обойти двор кругом и не найти ничего интересного. Сад был запущен, в пруду не водилось рыбы, но определенно жила пара лягушек. За исключением обычных вечерних звуков, было очень тихо, Хизаши бы даже сказал безлюдно. Пустой рёкан, по его мнению, весьма странное местечко.

Кента заметил его недоумение.

– Ты считаешь, что-то здесь неладно? – спросил он.

– Мы попали сюда после того, как решили обойти незнамо откуда взявшуюся посреди дороги невидимую стену, – напомнил Хизаши. – Да, я считаю, тут что-то неладно.

– Если бы мы пошли прямо по дороге, то не прошли бы мимо рёкана? – немного удивленно предположил Кента и потянулся к четкам, которые после купания он дважды обмотал вокруг запястья. – Как это возможно?

– Не знаю, и мы все равно никак не проверим. Но невидимые стены не возникают просто так, особенно если это не обнаглевший ёкай. А это не он.

Хизаши не очень-то любил задачки, с такими мутными условиями тем более. Они просто ехали в поселение Янаги, что возле горы Акияма, изгнать злого духа с целебных горячих источников, которыми те места знамениты. Путь должен был занять от силы три дня, два из них уже миновали, и вот – неожиданные сложности. Так можно и не успеть добраться до места к ближайшему дню Собаки[107], чего Хизаши бы очень не хотелось.

– День Собаки в этом месяце уже послезавтра. Если задержимся в пути, можем нарваться на неприятности.

– Ты о Параде ста духов? Мы ученики оммёдзи, справимся как-нибудь, – довольно легкомысленно отреагировал Кента. – В конце концов, мы не обязательно на него нарвемся.

«Нарвемся еще как», – проворчал про себя Хизаши. У него был свой резон бояться Хякки яко, ведь раньше он нет-нет да участвовал в нем, правда, не из желания сожрать какого-нибудь зазевавшегося человека, который рискнет бродить по улицам в такую ночь, а из любопытства и скуки. Надоело ему довольно быстро, но память у ёкаев отличная, а шуму случай с его божественным наказанием наделал много, не хватало еще, чтобы какой-нибудь старый знакомец начал тыкать в него пальцем.

– Но если ты так переживаешь, мы не станем задерживаться, – вдруг сказал Кента. – До рассвета продолжим путь.

– Вовсе я не… – Хизаши спохватился и закончил гордо: – С чего бы мне переживать из-за кучки ёкаев? Если мы столкнемся с Хякки яко, еще неизвестно, кому придется уступать дорогу.

Кента засмеялся, но смех его длился недолго. Он оглянулся, и до Хизаши донесся перезвон потревоженных ловцов ветра, хотя погода стояла на удивление тихая. Солнце в один миг скрылось, и сад потемнел, а под крышей друг за другом загорелись огни в круглых фонарях из красной бумаги.

– Похолодало, – заметил Куматани и поежился. Хизаши обхватил себя руками за плечи, чувствуя то же самое, что и в начале, когда они только вошли в рёкан «Нэкоджита», – ледяной сквозняк, как будто язык мертвеца, лизнувший затылок.

– Уйдем утром, что бы ни случилось, – сказал он, и Кента согласился.

Под защитой стен стало теплее, но тревога не рассеялась. Хизаши вошел в свою комнату, отдохнуть перед ужином, разложил футон и одеяло, от которого не мог отказаться даже в теплые летние ночи. Совершенно некстати разнылась рана на плече от Тайма-но кэн, она изредка напоминала о себе, как больные колени старика напоминают о смене погоды. Сравнение Хизаши не понравилось, и плохое настроение стало еще хуже. Он лег, долго сердито комкал одеяло и катал валик подушки, пока наконец не принял удобную позу. Спать на спине ровно, как Куматани Кента, он не научился, так и тянуло свернуться колечком, поэтому он привычно подтянул колени к животу и сложил руки перед грудью, сунув ладони под подушку.

Ёкаи не видели снов. Хизаши вообще имел о снах довольно смутное представление и поэтому, когда впервые заснул после превращения в человека, был шокирован картинками, пришедшими в голову. Тогда он не увидел ничего особенного, всего лишь серые отголоски дневных событий, но даже этого хватило, чтобы следующей ночью бояться закрывать глаза. Но в те дни его новенькое тело было совсем слабым, и он не умел им толком пользоваться, поэтому долго не вытерпел, уснул. Однажды ему привиделся кошмар о том, что было на суде богов в Такамагахаре, и Хизаши проснулся в ужасе. Он еще подумал: так вот почему люди живут так мало – ночью они проживают гораздо больше, чем успевают днем, только внутри своей головы.

Сейчас он, конечно, почти идеально приноровился к человеческой жизни, сохраняя при этом память о себе настоящем. И спать ему понравилось, во снах он очень часто становился самим собой.

Вдруг что-то шершавое коснулось высунувшейся из-под одеяла лодыжки. Хизаши вздрогнул, но не проснулся, лишь перевернулся на спину и вытянулся во весь рост. Вот тогда-то и почувствовал резкую тяжесть, рухнувшую на грудь, точно сброшенный с горы камень. У камня были конечности, и они весьма болезненно уперлись в Хизаши. Он распахнул глаза и обнаружил перед своим лицом кошачью морду. Нахалка сидела у него на груди