Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый

Теперь пришел черед удивляться и мне, ибо я, как бы, никуда и не собирался, ни сам, ни в компании с этой небезынтересной девушки. Но меня, скорее всего, спрашивать никто и не собирается. Да и мне, если подумать, не резон сталкиваться здесь с теми, кто прибудет расследовать мои темные делишки.

- Но почему, Учитель? – очень тихо и с неподдельной вселенской грустью в голосе спросила девушка.

- Второй прислал весточку, - мгновенно помрачнев лицом, произнес старик, - смена вам готовится уже в следующем месяце.

- Опять?! – ахнула Четвертая и закрыла рот ладонью.

Я взглянул на реакцию Седьмого. Лицо парня превратилось в каменную маску. Только желваки ходили под кожей, да зубы скрипели, грозясь рассыпаться – так сильно он стиснул сейчас челюсти.

С минуту в комнате, где мы вчетвером сидели, царила полнейшая тишина, потом Четвертая, прокашлявшись, задала вопрос. С первого раза из ее горла вырвался просто сип, и тогда девушка привстала, налила в кружки себе и остальным воду из стоящего на столе кувшина. Когда Четвертая пила, я слышал, как стучат ее зубы о край керамической кружки.

- Кого же вы возьмете с собой, Учитель, если мы с Седьмым уйдем на задание?

- Специально для этого мероприятия Второй присылает к нам Тринадцатую.

Девушка согласно закивала.

Судя то тому, какое напряжение висело в воздухе, тут сейчас обсуждалось дело жизни или смерти, и потому мне, против обычного, было жутко интересно, что вообще должно произойти такого, чтобы целый лагерь недоучившихся курсантов покинул свое расположение, чтобы для кого-то там его освободить?

- А что за смена? – наконец, не выдержав, аккуратно и тихо спросил я.

- Дети, - уже практически полностью овладев собой пояснила Четвертая, - такие же дети, какими были наши курсанты, что теперь становятся выпускниками.

Не скажу, что я все понял. Точнее, скажу, что я ни черта не понял, но даже такой толстокожий дуболом, как я понимал, что для обстоятельных расспросов сейчас не место и не время.

- Тринадцатая – это хорошо, - сухим, ломким голосом проговорил, наконец, Седьмой.

- Тринадцатая – это просто замечательно! – грустно улыбнулась девушка. – Дети ее любят. Ее все любят, но дети – особенно.

В комнате снова повисла тишина. Но на этот раз она была другой. Какой-то волшебной, что ли. Учитель и двое его учеников сидели и как-то грустно и вымучено, но очень по-доброму улыбались.

Я лишь тихо вздохнул. Все, что мне оставалось – это ждать, когда жизнь-жестянка сама ответит мне на все, даже еще не заданные, вопросы.

Впрочем, ждать пришлось недолго. На следующий день после непродолжительных сборов мы выдвинулись в дорогу. Путешествие обещало быть познавательным, хоть и непростым. Так оно и вышло.

Глава 11

Путешествие

Местный аналог пива был изумительно хорош. Насыщенный бархатистый вкус, маленький градус, идеальная, на мой взгляд, плотность и долгое приятное послевкусие.

Не зная, сколько Четвертой лет и существуют ли здесь, как в мире, так и в диверсионной школе, прямые ограничения на употребления молодежью спиртного, я протянул девушке большую полуведерную флягу. Все-таки хорошо путешествовать с обозом: можно захватить с собой в путь что-то необязательное, но довольно приятное. Или можно разжиться этими приятностями уже непосредственно в пути.

Собственно, эту фляжищу я конфисковал у нашей обозной команды. Ее формировали из курсантов соседнего с нами училища.

Седьмую почему-то поставили над ними главной, и приходилось помогать девушке следить за порядком в этой полубанде дурных юнцов. Хорошо хоть главные мои опасения не оправдались: девчонку тут хорошо знали, и ее авторитет и право главенствовать над отрядом ни у кого сомнения не вызывали. Однако, приказы приказами, а смекалку в купе с раздолбайством никто не отменял. Вот и пришлось мне пробежаться по караульным сразу же после верней поверки. Уверенный, что ближайшие несколько часов начальство их не побеспокоит, один из пары караульных, вооружившись походной фляжкой и бросая по сторонам вороватые взгляды, метнулся к ближайшему костру.

Я перехватил его на обратном пути, обнюхал его груз, попробовал – домашнее вино. Обменяв фляжку на отеческий подзатыльник, я отдал практически нетронутый груз Седьмому и посоветовал тому проверить всех прикомандированных к нам морпехов, а добычу тащить в штабную палатку…

- Теплое, наверное, - сказала Четвертая после того, как несколько раз глубоко вдохнула аромат свежего пенного напитка.

- Ну, уж не с ледника, - подтвердил я ее догадку и протянул руку, чтобы забрать назад шедевр местного пивоварения.

- Подожди! – слегка нахмурила брови девушка и заслонила флягу плечом. – Домом пахнет…

Это был уже второй случай за три дня, когда Четвертая упоминала о своем доме.

- Скучаешь по нему? – тихо спросил я и тут же напоролся на ее благодарный взгляд.

***

Рассказ Четвертой

В тот день, врезавшийся мне в память, я в первый раз увидела Учителя и в последний – мать. Утро было самым обычным: мы со сверстниками всей гурьбой пришли в стоящую на отшибе школу, где наш старенький маг Саман от скуки, наверное, учил нас грамоте и азам медицины, основанной на использовании лечебных растений.

Внезапно он замолчал прямо среди урока. Буквально на полуслове. А через мгновение в класс ворвался задыхающийся Учитель.

Перу секунд они с Саманом смотрели друг другу прямо в глаза. Теперь-то я знаю, что они обменивались информацией и даже спорили. Учитель тогда не смог переубедить старого мага, и тот, поручив нас пришельцу, ушел, чтобы умереть. Погибнуть, защищая людей, давая им возможность спастись. Вот только никто тогда не спасся. Лишь мы. Те, кого Учитель смог увести в то утро с нашего родного берега. Седьмой уже тогда, в детстве, был талантливым мальчишкой. Он умудрился удрать от Учителя. Причем он сделал этот так, что заметить его отсутствие смогла только я. Конечно же, я, не раздумывая, бросилась за ним. Вот мы вдвоем и увидели, что происходило тогда в поселке. То, что уже никогда не сможем и не захотим забыть. Тем более, сейчас, когда можем мстить…

Это был кошмар. Необычного вида корабль шел к берегу на всех парусах, хотя уже третий день стоял полный штиль. Шлюпки он сбрасывал прямо на ходу, и люди в них прыгали прямо с борта судна. Издалека они были больше похожи на каких-то долговязых