Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

В поясе — список имен от Чипа. Я обещала поискать среди освобожденных его родных и честно делаю это, хотя ясно, что шансы стремятся к нулю…

По пути почти физически натыкаюсь на тяжелый, давящий взгляд. Разворачиваюсь прыжком — но Макар не отводит глаза, продолжает смотреть прямо на меня. Вдруг становится отчаянно неловко, что я рассекаю тут в боевой одежде — хотя казалось бы, все давно уже привыкли, разве что шутка про бронелифчик с каждой сотней повторов становится только смешнее.

После того разговора на маяке я долго колебалась — сообщать ли Косте, что в силы самообороны просится такой внезапный, как понос, доброволец. Ну ни черта не верю, будто этому мутному кренделю есть дело и до рабов-снага, и до экологии, и вообще до нашей борьбы за все хорошее против всего плохого. Но потом все же доложила о нем в уверенности, что Коста от такой немотивированной помощи откажется — а он взял и согласился. Никто, никто не может себе позволить разбрасываться магами второй ступени… А мне люто от этого Макара неуютно, когда он так смотрит… словно кто-то только что прошел по моей могиле.

И ведь способы выводить мутных типов на чистую воду мне прекрасно известны, и ребята есть… специально обученные. Да, теперь я и такими методами не брезгую. Впрочем, до членовредительства обычно не доходит — ожидание удара пугает сильнее, чем сам удар. Вот только… маг второй ступени, хоть сто раз ссыльный преступник— серьезный государственный ресурс. Генрих не стал бы связываться, и я не буду.

Расправляю плечи, достаю из пояса список и иду к разумным, которые полчаса назад были рабами.

* * *

Индейское национальное жилище мне, а не душевно посидеть у костра — к маскировке Коста относится серьезно, так что ужинаем холодными консервами. Палатки, транспорт — все окутано ветками и камуфляжной сеткой. Под запретом любая активность — тренировки, тусовки, праздное шатание по лагерю.

Коста объявляет ранний отбой, но поставленную командиром задачу выспаться я с треском проваливаю. В первые часы, конечно, потому, что палатку мы делим с Дайсоном. Но за полночь он все же засыпает, а у меня сна ни в одном глазу. Может, просто не могу перестать слушать его дыхание, вдыхать запах его тела… Пора, наверное, признаться — для начала себе — что эта история получается не только и не столько про задорный секс. Но, может, дело в другом — лагерь всего в какой-то паре километров от границы аномалии. Так близко к Хтони я не была с осени. Далековато для звуков и запахов — и все равно где-то на грани восприятия тянет, причем не так, как раньше. Не могу объяснить, но что-то отличается… Хтонь дышит иначе, неровно как-то. Как там говорил этот стремный Макар? «Отраженные выбросы»… Ладно, авось не придется узнавать, что это за хрень — у меня и в мире разумных проблем выше крыши. Из хтонических принцесс Безликий меня, надо полагать, выписал; ну да не очень-то и хотелось!

Ближе к утру все же удается сомкнуть глаза — и тут же меня будит грохот разрывов… нескольких. Выскакиваю из палатки и хватаю ртом воздух, полный горящей пыли. Все как днем — дым, гарь, кровь… Только теперь это НАШ лагерь!

Дайсон, спокойный и собранный, подает мне пояс и гарнитуру — забыла в палатке с перепугу. Напоминает:

— Ботинки!

Сам он каким-то чудом уже в бронике и обвешан оружием. Слушает переговоры, отрывисто отвечает. Быстро собираюсь. Что-то свистит в воздухе. Миг — и мы уже на земле, Дайсон закрывает меня своим телом. Разрыв… где-то рядом, но не над нами.

— К-куда… теперь? — голос как чужой.

Дайсон берет меня за плечи и поворачивает:

— Туда! Коста тебя ждет, есть задача. Я к своим, и твоих тоже сгоню в укрытие, — он стискивает мое плечо: — Не обстрел страшен, а паника. Вперед!

Бегу мимо горящих палаток. Коста стоит в центре лагеря. Он раздает приказы бойцам и в гарнитуру спокойным, даже скучным голосом. Командир словно излучает волны, которые превращают перепуганных разумных в солдат. Есть раненые, их деловито грузят на носилки и несут в ту сторону, где у нас что? Овраг, кажется.

— Раненых много. Две машины подбито, — ровным голосом говорит Коста. — Надо отступать. Но под артой не уйдем.

— Я могу вывести из строя орудия, — говорит Макар, который, конечно же, тоже здесь. — Но слишком далеко… не достаю.

Маг почти спокоен. Я тут одна напугана до усрачки? Да что ж они, ять, за сверхразумные такие!

— Соль, сможешь прикрыть Макара тенью? Чтоб подобраться к орудиям.

— Д-да…

Я могу укрывать тенью другого разумного, но недолго, с четверть часа — и только если мы совсем рядом. Хорошо хоть этот маг не особо габаритный… Не напарник мечты, прямо скажем — но не тот теперь исторический момент, чтобы перебирать харчами. Арторудия — не пулеметы, клей не поможет…

— Тогда идите, — говорит Коста. — Как только смогу — пришлю помощь.

Вообще, обретение условно выполнимой задачи здорово помогает взять себя в руки.

Коста отряжает с нами двух своих людей — остальные заняты ранеными. Они идут быстро, но без спешки; иногда замирают, слушают воздух — похоже, партизанский опыт с лихвой компенсирует им слабость человеческого восприятия. Дважды заставляют нас падать мордами в землю. Лежим, слушая свист осколков, потом встаем и идем дальше. Лес быстро редеет, впереди — лысые пологие холмы.

Сверху жужжание, едва слышимое даже для меня. Макар быстро вскидывает руку — что-то падает в кусты.

— Дронов засылают, гадины, — шепчет один из партизан.

— У них два или три гранатомета, — негромко говорит второй… кажется, его зовут Муха. — Не кучно стоят, но близко, метров за сто друг от друга.

Он делает нам знак остановиться под прикрытием жидких кустов, сам падает в траву и ловко ползет вперед, глядя в бинокль. Оживает гарнитура:

— Дальше только под тенью, — докладывает Муха. — У орудия расчет и охрана — двадцать бойцов. Насколько видно, все люди. Отработаете — встретим вас к югу от цели за четыреста метров. Ориентир — большой ясень.

Шик-блеск, откуда я знаю, где этот Морготов юг? Только про мох на деревьях помню, но он вроде с севера… А, что это я, Коста