Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

Погрузка в вагоны прошла образцово, так и тренировались до того несколько раз, прибывая на «свой» разъезд, загружаясь и выгружаясь в специальные «поселенческие» вагоны. Только вместо семьи переселенцев в края дальние в теплушку помещался взвод, а со стороны и не понять кого перебрасывают по чугунке. Собрав офицеров на пятиминутную летучку подполковник Кобзев, только что вскрывший «особый» пакет несколько раздражённо поинтересовался как прошёл марш и погрузка в состав.

— Штатно, Павел Павлович, — браво отрапортовал командир первой роты капитан Заплетаев, — в норматив уложились, запас воды приготовлен на трое суток, поганые бачки в вагонах в наличии, можем катить безостановочно.

— Ин ладно, — отмахнулся от доклада давнего соратника Кобзев, — господа офицеры, с этой минуты считайте себя на войне, да и знайте, мы отныне Второй Астраханский полк, а вовсе не Тульский, о чём и расскажите подчинённым, особо упирая на секретность предстоящей операции и чтоб никаких разговоров в пути со случайными встречными-поперечными! Болтун — находка для шпиона!

Офицеры переглянулись, тот плакат, про трепача и шпиона, едва ли не самолично государем нарисованный, висел в каждой роте, даже в каптёрке у Лыткина наличествовал. После краткой речи комбата никто вопросов о маршруте не задавал, понимая, как ответит подполковник. Но то, что состав двинул на юг отметили едва проскочив первую развилку путей, позволяющую двигаться в западном направлении.

Располовиненный хозяйственный взвод, в два десятка человек с подпрапорщиком Лыткиным во главе «пристегнули» ко взводу Скурихина. Что ж в тесноте, да не в обиде, разместились в вагоне вполне комфортно, благо у запасливых «обозников» было чем поднять настроение, а понемногу «принять на грудь» в начале ДЕЛА (не зря же батальон на военном положении) сам Георгий Победоносец рекомендует. Поручик, как старший, распитие огненной воды разрешил, но строго настрого предупредил не злоупотреблять. Полста человек, если точнее — 53, рассредоточились по двухярусным нарам, заблаговременно устроенным в переселенческом вагоне службой воинских перевозок при Генеральном Штабе, очень серьёзной конторой, офицеры которой являлись подлинными владыками железных дорог, в том числе и частных. Всем памятен случай когда миллионщик Чемоданов, выстроивший линию от Екатеринбурга до Челябинска, в пьяном кураже оспорил действия какого-то жалкого подпоручика из «железнодорожных», не предоставил паровоз по требованию отдела военных перевозок. Арест, скорый суд, конфискация имущества, замена виселицы высылкой в Якутию (принимая во внимание меценатство Чемоданова) все понимали — то высочайшая воля, дабы никто более не дерзнул!

Помимо всего прочего «перевозчики» отменно маскировали воинские составы, которые издалека ни за что не отличить от переселенческих поездов, а близко кто ж зевак подпустит?

Расположившись в офицерском «купе» (закуток, досками отгороженый) Скурихин и Лыткин осушили по чарке за начало компании. То, что батальон перебрасывается на театр военных действий сомнений не было. Спор лишь шёл — где предстоит свершить подвиги во славу Отечества и государя.

— Что, Иван Иванович, опростоволосился с Польшей, — подначивал коллегу поручик.

— Может ещё и развернут, может то военная хитрость, — упорствовал упрямый прапор.

— Нет, на юг двигаемся. Скорее всего в Севастополь. А если это не учения, то погрузка на транспорта и переброска в Средиземное море, а далее, вероятно на Кубу. Обстановка непростая, как бы с англичанами и САСШ войны не случилось.

— Нет! — уверенно заявил Лыткин, — через Суэц погонят, на Мадагаскар. В помощь графу Востокову.

— Зачем туда гвардия? Корейские части успешно справляются с усмирением туземцев, — пожал плечами поручик, — нет, всё-таки в Северную Америку перебросят.

На коротких остановках, когда менялись паровозы и офицеры собирались у штабного вагона, Скурихин понял, что сам командир точь также не осведомлён о конечной точке маршрута и окончательно утвердился поручик, с детства грезивший о путешествиях и краях дальних, в правильности своей версии — Калифорнийские батальоны спешно гонят в республику Техас. Последний год в «штате одинокой звезды» участились нападения крупных банд на поезда и поселения. САСШ со своей стороны пытается дестабилизировать там обстановку, а Конфедерация не спешит приходить на помощь местной милиции, простить не может техасцам отсоединения…

Батальон быстро и организованно «перегрузили» из вагонов на большой грузопассажирский пароход, где гвардейцев уже ждали восемь сотен молодых солдат, лишь полгода как принявших присягу. Почему такая спешка, почему боевое слаживание разворачиваемого в полк батальона проходит на пароходе, версии ходили самые разные. Через два часа с момента погрузки на «Арзамас» всё разъяснилось, таким злым батальонного командира Скурихин ещё не видел. Кобзев собрал офицеров в малом салоне (столовой) пущей секретности ради выставив у двери подпоручика Васечкина. На пароходах даного типа для пассажиров, как правило переселенцев за океан, спроектировали три столовых, одна, поменьше, для «начальства» и две больших, которые сейчас завалены амуницией и ящиками с патронами.

— Что, орлы-соколы, — Кобзев бросил на стол увесистый пакет, принесённый с совещания, проходившего в Севастополе под руководством генерала Легостаева, — готовы повоевать? Знаю, многие сего часа ждали, бурчали, что карьера не задалась.

— Так это не учения, Фёдор Петрович? — капитан Арефьев, также давний сослуживец батальонного командира, решился «вызвать огонь на себя». Уж больно нервничает, даже дёргается, обычно уравновешенный подполковник, ищет на ком зло сорвать.

— Окстись, Денис Денисович, — Кобзев враз «сломался» и плюхнулся в «капитанское» просторное кресло, — такие авансы начальник Генштаба перед учениями не раздаёт. Вот! Полюбуйтесь!

Офицеры с четверть минуты смотрели на брошенные командиром на стол, рядом с пакетом, новёхонькие полковничьи погоны…

— Поздравляем, Фёдор Петрович, — начал Лыткин, удивительно быстро ориентирующийся в сложных ситуациях, даром что читал по складам.

— Поздравляться будем, когда дело сладим, — мрачно ответствовал подполковник, пардон, уже полковник Кобзев.

— Так куда идём? Где делу быть? — Арефьев говорил не от себя, от всех офицеров Пятого Калифорнийского…

— Так и не поняли? Ну, по правде я и сам ошалел, когда услышал что нам предстоит.

— Не томи, Фёдор Петрович, — взмолился Арефьев.

— Царьград! Константинополь! Да, господа, не Тихоокеанский, заметьте, Константинополь.

— Как?!

— А вот так. И это не все новости, господа. Нашему батальону выпала высокая честь занять и, самое главное, удержать Храм Святой Софии.

— Что? Почему мы?

— Действительно, почему не питерцы, не ухорезы генерала Сыромятова?

— А вот, Андрею Фёдоровичу спасибо скажите!

— Мне? — Скурихин ушам своим не поверил. И хотя батальонный командир в шутниках не числился, как мог какой-то поручик, в пенсне к тому же, попасть, нет, вляпаться в ИСТОРИЮ?!

— Точно так, точно так. Ваша любовь к телефонной связи сыграла решающую роль в выборе полка, которому надлежит схватиться с магометанами за главную православную святыню, ныне, увы, их святыней являющейся. Потому его высокопревосходительство