Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

вишневого табака. – Мы сами должны защищать себя, не полагаясь на высшие силы… Хотя некоторые события просто необъяснимы, – вынуждена была я признать, вспомнив о теплом порыве ветра, буквально зашвырнувшем меня обратно на борт.

– Понятно, – грустно вздохнула Арлин. – Ох… А с чего мы сегодня начнем уроки рисования? Может, с набросков?

– Вам виднее, – улыбнулась я.

Она задумалась, потом несмело предложила:

– Мне нравится рисовать людей. Особенно лица. Иногда увижу кого-нибудь на улице мельком – а потом долго-долго помню, особенно если портрет просится на бумагу. А ещё… ещё мне нравится придумывать, какие страсти или грехи подходят человеку. Или просто – чувства, – закончила совсем тихо.

А мне стало любопытно.

– Арлин, вы можете сделать карандашный набросок, чтобы я поняла, что имеется в виду? Например, к слову… – Я задумалась. – Например, к слову «суетность».

Леди Кэмпбелл расцвела.

– Конечно, могу. Только… не смотрите пока, хорошо?

– Хорошо, – согласилась я. – Мадлен, Мэй, как насчет чашечки кофе? Баронет Сайер, вас это тоже касается.

Наслаждаясь кофе с песочным печеньем, слушая море, я нет-нет – да и бросала взгляд в сторону Арлин. Она, кажется, была полностью увлечена своей работой и даже выглядела более взрослой, чем обычно. На лбу, между бровей, залегла изломанная морщинка, пальцы быстро запачкались черной графитовой пылью. Я почти не следила за разговором и с трудом дождалась того момента, когда Арлин обернулась, довольная, и позвала нас:

– Готово!

С альбомного листа на меня слегка удивленно смотрела леди Хаббард, за плечом у которой вырисовывался легко узнаваемый силуэт служанки с саквояжиком. От неожиданности я рассмеялась, и художница понурилась.

– Очень плохо?

– Очень хорошо! – искренне заверила её я. – И так быстро…

– А можно, я тогда еще что-нибудь нарисую? – просияла Арлин.

…Итак, следом появилась «жадность» – разумеется, Чендлер; «гордыня» – к моему искреннему возмущению, дядя Рэйвен («Не могу представить, чтобы человек с таким лицом перед кем-нибудь склонился», – тихо пояснила Арлин), незнакомая мне женщина с томно изогнутыми бровями стала «невоздержанностью», а Мэй – «верностью»… Мы так увлеклись обсуждением рисунков, что не услышали, как скрипнула дверь.

– А леди Кэмпбелл действительно талантлива, – раздался голос дяди Рэйвена. – Добрый вечер. Надеюсь, я не помешал?

По виду Арлин можно было сказать только одно – она хочет сквозь землю провалиться, прямо сейчас, до того, как «гордость» увидит свой портрет. Впрочем, зная дядю Рэйвена, я могла предположить, что он уже разглядел всё, что нужно.

– Нет, нисколько. Прошу, – пригласила я его пройти в комнату. – Арлин, кажется, вы еще не представлены друг другу официально? Тогда позвольте мне исправить сие досадное недоразумение. Леди Кэмпбелл, это мой жених, маркиз Рокпорт. Дядя Рэй… гм, – кашлянула я, заговорившись. – Маркиз, позвольте представить вам леди Арлин Кэмпбелл.

– Арлин Кэмпбелл-Чендлер, – поправила она тихо, но твердо. Холодок пробежал по спине – мне так хотелось забыть о том, какой супруг достался Арлин, что я даже мысленно называла её только по девичьей фамилии.

– Польщен знакомством, – склонил голову дядя Рэйвен и вновь обернулся к рисункам. – Позвольте задать вопрос. Где вы встречали этого человека? – и он указал на один из последних безымянных набросков.

Арлин растерялась.

– В поместье… Он приезжал туда уже после нашей с Рольфом свадьбы, два или три раза… А почему вы спрашиваете?

– Просто так, – усмехнулся дядя Рэйвен и медленно провел по рисунку пальцем, смазывая мягкие карандашные линии. – Задумался о том, где вы могли встретить того, которого лично я вижу только в Палате лордов в парламенте.

– Действительно? – удивилась Арлин, а лицо Мэй приняло обеспокоенное выражение. Видимо, старшая сестра догадалась, к чему клонит маркиз. – Я и не знала… Он ведь и в дом не заходил даже. Какой позор, надо было его пригласить!

– Не думаю, что граф Уилфилд принял бы ваше предложение, – загадочно ответил дядя Рэйвен. – Но если он не заходил, то где вы могли его увидеть?

Арлин замялась, бросая красноречивые взгляды то на меня, то на сестру. В конце концов Мэй выступила вперед, сделала книксен и обратилась к маркизу сама:

– С вашего позволения, сэр, я расскажу. Леди Кэмпбелл была удручена смертью своих родителей и брата и очень нуждалась в прогулках. Ну, я и водила её. Мы ходили пешком вдоль реки, у опушки, недалеко от поместья, в общем. Но мистеру Чендлеру про то знать не надо было, чтоб он, э-э… не волновался.

Дядя Рэйвен оценил изобретательность метафор Мэй сдержанной улыбкой:

– Продолжайте, прошу.

– В общем, гуляли мы, гуляли, и вдруг видим – едет из ворот Чендлер. Верхом, а он лошадей не любит…

– Лошади нечистый дух чуют, а по наущению святого Кира Эйвонского и покусать могут, – встрял вдруг Лиам. – Ну, так нам отец Александр говорил…

– Мудрый человек, – совершенно серьезно кивнул дядя Рэйвен.

– Чендлер верхом по дорожке процокал, а мы в сторону отошли, цветочки понюхать, на всякий случай, – продолжила Мэй, с нежностью взглянув на Лиама. – Шли, шли, и случайно по тропинке прошли рощицу насквозь и выбрались к опушке. А там у холма, на перекрестке, где большая дорога с нашей, маленькой сходилась, карета стояла. И тут же лошадь Чендлера была привязана. Нам сверху хорошо было видно… Долго ли, коротко ли, вышел из кареты Чендлер, сунул что-то за пазуху и стал на лошадь карабкаться. А из кареты возьми да и выгляни тот человек. Это осенью было, почти сразу после свадьбы. А другой раз он зимой приезжал, перед Сошествием.

– За две недели, – уточнила Арлин. Она понемногу переставала чураться разговора, хотя, очевидно, побаивалась маркиза. Я догадывалась, почему – наверняка не только из-за портрета. Скорее всего, Чендлер что-то рассказывал ей о своем политическом сопернике.

– За две? – искренне обрадовался дядя Рэйвен. – Да, всё совпадает. Он тогда тоже приехал в карете, но в поместье заглядывать не стал?

– Да. На том же перекрестке встречались, – осмелев, кивнула Арлин. – Мы с Мэй были на верховой прогулке. Рольф не знал об этом. Началась метель, и мы хотели возвращаться, когда увидели на дороге ту же карету и лошадь из наших конюшен. Пришлось ехать в обход. Но я заметила, что из кареты выскочил сначала Рольф, а потом этот мужчина, и они