Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– Виржиния… Иногда вы становитесь необыкновенно похожей не на леди Милдред, а на Идена. Я все гадаю, как скоро вы научитесь читать меня, как открытую книгу.

– Нескоро, я надеюсь.

Некоторое время молчали мы все – я, Лиам, Мэдди, дядя Рэйвен… А потом он поднялся, так же безмолвно обошел стол, наклонился – и обнял меня.

– Вы в безопасности, Виржиния, – тихо, но внятно произнес он. – Вам больше ничего не угрожает.

Я прикрыла глаза, чувствуя себя той девочкой из далекого детства, которая беспечно засыпала в кабинете, среди запаха восточных благовоний, непонятных книг с потертыми корешками и старинных принадлежностей для письма.

– Знаю. Спасибо. 

Обедала я с редким аппетитом. Что бы ни пробовала – все казалось невероятно вкусным. Мэдди следила за мной, время от времени вздыхая, и крошила на блюдце пирожное, Лиам мрачно грыз яблоко и косился на дверь, а дядя Рэйвен перечитывал свои записи. Когда пришло время чаепития, он поинтересовался, высказать ли ему сейчас свои предположения или позже.

– Сейчас, – попросила я. – Сравним их с моими.

– Думаю, тут и сравнивать нечего, – покачал он головой. – Самые вероятные претенденты – Чендлер, Шварц и неизвестный пассажир. Либо матрос, нанятый одним из них. Но доказать что-либо будет практически невозможно… Афишировать покушение мы не станем. Вы согласны?

– Разумеется. Шумиха мне ни к чему.

– Охрану я вам обеспечу, – продолжил дядя Рэйвен. – Сегодня у вас в гостиной проведет ночь мой секретарь. Вряд ли, разумеется, убийца отважится наведаться к вам в каюту, однако мне будет спокойнее, если ваш покой посторожит верный человек. Я сам с помощью капитана Мерри до завтрашнего утра проверю алиби всех трех подозреваемых… Впрочем, уже сейчас уверен, что Чендлер ни при чем. Он, как ни прискорбно мне это признавать, обычно преуспевает в своих начинаниях.

– Значит, Шварц или безбилетный пассажир, – задумалась я. – Но зачем им это?

– О целях последнего я ничего до сих пор не знаю, поэтому не стану пока озвучивать свои теории. А вот Шварц… Все дело в записной книжке Ренаты Шварц, Виржиния. Так что обратите завтра внимание на то, как будет смотреть на вас Карл, – недобро усмехнулся дядя Рэйвен. – Думаю, это будет весьма занимательное зрелище. А сейчас отправляйтесь спать – и ни о чем не тревожьтесь. Все, что вам сейчас нужно – отдых.

– Но сегодня должна прийти Арлин… точнее, это я должна прийти в салон и поддержать её уроки живописи, и…

– Я позабочусь об этом, – пообещал маркиз, поднимаясь. – А вы отдыхайте. Мой секретарь прибудет через час, а до тех пор постарайтесь не открывать никому дверь.

После того, как дядя Рэйвен ушел, я и впрямь почувствовала себя очень усталой. Мэдди помогла мне приготовиться ко сну, а заодно выслушала и повторный рассказ о покушении. С подругой я позволила себе быть немного более искренней и поведала ей о странном порыве ветра – и о женском смехе. Мадлен выслушала меня внимательно, а потом достала из-за спинки кровати… мою трость.

Ту самую, которая – я готова была поклясться в этом! – упала в море.

– Откуда?.. – начала я и осеклась.

Мэдди, не поднимая взгляда, похлопала по покрывалу.

– Лежала на кровати?

Мэдди кивнула.

Я надавила кончиками пальцев на виски, глубоко вздохнула и села, чувствуя некоторую слабость в коленях.

– Пожалуй, не стану размышлять об этом.

Трость мы унесли в гостиную – на всякий случай.

А мне полночи снилось, как по палубе гуляет красивая женщина в старинном платье, в фарфоровой маске… и в моей шляпке, которую унес ветер. Леди Милдред шла рядом и что-то рассказывала вполголоса, а вокруг парили разноцветные огни.

…Когда я проснулась утром, то была почти уверена, что трость тоже упала на нижнюю палубу, а не за борт.

Да. Без сомнений.

Весь следующий день по настоянию дяди Рэйвена я провела в каюте, сославшись на плохое самочувствие. Капитан Мерри лично зашел сообщить, что расследование он берет под свой контроль, и преступник непременно будет наказан. Это обнадеживало, но не сказать, чтобы слишком: призрак тоски от вынужденного безделья уже встал во весь свой угрожающий рост. Мадлен и Лиам, желая меня поддержать, тоже никуда не выходили. А во второй половине дня в гости заглянула Арлин – да так и осталась до вечера.

– Говорят, что с вами случилось нечто ужасное, – призналась она за второй чашечкой какао. – Что мы можем больше и вовсе вас не увидеть…

– Ах, право, ерунда, – отмахнулась я. – А кто говорит, если не секрет?

– Мэй встретила служанку, и…

– Да, слухи в основном среди прислуги гуляют, – подтвердила Мэй. – А за служанками и господа повторять начинают. Вчера на этих клятых уроках рисованья я уже от двоих слышала про «что-то ужасное».

– Как видите, никаких оснований для слухов нет, – улыбнулась я, опуская взгляд. – Я просто слегка, гм, простудилась, гуляя по палубе, вот и решила денек посидеть в каюте. Имбирный чай с мятой и лимонной цедрой оказывает воистину целебное воздействие.

А про себя подумала, что дядя Рэйвен проявляет воистину чудесные способности к распространению сплетен. Понять бы еще, зачем ему это нужно…

Из-за недостатка свежего воздуха спала я ужасно – вертелась полночи, а смежить веки смогла лишь под утро. И, разумеется, докладывать о результатах расследования за завтраком мне никто не стал. Разозлившись и на дядю Рэйвена, и на капитана – уж не знаю, на кого больше – я попросила Мадлен приготовить на вечер платье для выхода в свет.

Хватит уже сидеть затворницей в собственной каюте – надоело. Так, право, и морскую болезнь заработать недолго.

– Ах, леди Виржиния, вы сегодня ослепительны, дорогая моя! – растроганно воскликнула леди Хаббард, когда я появилась в Восточном салоне, и за руку отвела меня к столу. – Так и знала, что все эти сплетни – совершеннейшая чушь. Вы ведь себя хорошо чувствуете?

Многие из присутствующих, не скрываясь, с любопытством смотрели на нас с леди Хаббард. Другие – слушали украдкой.

– Прекрасно, – нарочито громко сказала я и улыбнулась. – Было приятно провести день в тишине и покое, но вернуться к столь благородному обществу – ещё приятнее. О, глаза меня не обманывают – мы собираемся нынешний вечер посвятить настольным играм? Какая яркая коробка!

– Это мой отец