Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Очень просим прощения, что вторглись, но у нас важное дело, нужна ваша помощь. Скажите, пожалуйста, вам знаком некий человек по имени Борис, который некоторое время назад умер?

Девушка вздрогнула. Женщиной её называть было психологически тяжело. Выглядела она именно как девушка, чуть ли не моложе Изольды. Но чувствовалось, что ей за тридцать. Такой вот рассинхрон. «Девушка» — слишком легкомысленно, «женщина» — слишком тяжеловесно. Я не мог подобрать верного слова и потому немножко нервничал.

— Почему вы спрашиваете? — спросила девушка, понизив голос.

— Знаете, мы, конечно, можем наврать с три короба… Но если честно, то просто не можем сказать, почему. Могу сказать только, что это — в его интересах. Несмотря на то, что мёртв. Каким он был, как его звали полностью, что вас связывало?

— Борис Игнатьев его звали. Он ко мне ходил с полгода, потом перестал… Я узнала, что погиб в аварии. Пьяный разбился. Больше ничего не знаю.

— А что он у вас делал?

— То же, что и все. Это йога-студия.

— Ах, вот оно что, — поучаствовала в разговоре Изольда и с новым любопытством оглядела предбанник.

— Каким он был? — продолжал я.

— Вы знаете, у меня сейчас занятие идёт…

— Ну, вкратце. Чем занимался?

— Я не знаю. Каким-то бизнесом… Впрочем, он упоминал зарплату. Ну да, он кичился, что у него зарплата триста тысяч. Даже сообщение мне присылал.

— Зачем? Замуж звал?

— Нет, у нас возник конфликт. Он был… малоприятным человеком. Всегда старался устроиться так, чтобы за него всё делали.

— За него йогой занимались?

— Ну, например, доставали ему с полки инвентарь — в таком духе. Я однажды сделала замечание по этому поводу, он взбеленился и перестал ходить. Ночью написал мне несколько бредовых сообщений. Что он такой замечательный, так много зарабатывает, а я к нему отношусь без пиетета…

— И после этого разбился?

— Не сразу. Через несколько дней.

Я замолчал. Новых вопросов в голову не приходило.

— А как к вам можно записаться? — спросила Изольда.

Девушка протянула ей оранжевую визитную карточку и удалилась в основной зал.

— Так! — донеслось до нас. — И чего все повыпадали⁈

Мы вышли на улицу. Я достал телефон.

— Тимур, ты никогда не ходил на йогу? — задумчиво спросила Изольда.

— Не. Это для богатых бездельников. А я человек серьёзный. Если аквариумы не чищу — души возношу. Эй, «коррупти»! Где ты там?

Пожиратель подошёл к нам. Он уже не плыл по воздуху, а ходил, как человек. Эволюционные процессы продолжались.

— Вот, смотри. Узнаёшь?

Я сунул ему под нос смартфон. Пожиратель вгляделся в фотографию и отшатнулся.

Облик его преобразился мгновенно. Передо мной появился низенький упитанный мужчина с забавным круглым лицом. Точно такой же, как на фотографии, где он позировал рядом с «геликом».

В Смоленске поиск нашёл нескольких Борисов Игнатьевых, но мне посчастливилось с первого раза угадать нужного.

— Ну таки здравствуйте, — отвесил я поклон. — Вот ларчик и открылся. Тебя — твою душу — тянуло к просветлённой. Душа надеялась через неё прийти к спасению. Но разум вовремя подхватил поводья и раздолбал тебя в «гелике» вместо того, чтобы самому взять с полки коврик.

— Платформу…

— А?

— Не коврик, а платформу. Они лежали очень высоко. Мне было неудобно тянуться. Я казался смешным, а мне не нравится, когда надо мной смеются.

— Не суть. В общем, теперь ты уже не пожиратель. Ты — наш клиент. Следовательно, предлагаю перебазироваться в отель и уже там работать штатно. Есть возражения? Нет возражений.

Мы пошли прочь со двора, но бывший пожиратель вдруг остановился. Он показал на дом пальцем и уверенно сказал:

— Вот! Это — та самая стена, которую я вспомнил!

Глава 24

— Самую суть ухватил, — похвалил я пожирателя. — Молодец! Главное, очень вовремя вспомнил.

Борис Игнатьев понурился. Пробормотал:

— Теперь я помню о себе всё…

— Это хорошо, — кивнул я. — Это нам пригодится.

Двор, где Борис вспомнил всё, оказался примерно в получасе ходьбы от отеля. Тучи расползлись уже окончательно, пасмурный день сменился теплым, приятным вечером. О недавнем ливне напоминали только лужи на асфальте.

Мы с Изольдой старались их обходить, Борису было всё равно. Он следовал за нами, кажется, всё ещё офигевая от произошедшего.

В какой-то момент я понял, что мы держимся за руки. Посмотрел на Изольду. Именно тогда, когда она посмотрела на меня. И улыбнулись мы одновременно.

— Это и есть отношения? — спросила Изольда.

Я покачал головой.

— Не уверен. Отношения — это переписки в мессенджерах, и «почему ты только сейчас звонишь, должен был час назад», и «что мы будем делать в выходные». А у нас другое.

— Что?

Ответить я не успел. За спиной вскрикнул Борис.

Мы с Изольдой развернулись одновременно. Чтобы увидеть, как Бориса с двух сторон хватают двое пожирателей и уносятся прочь вместе с ним.

— Да вы совсем охренели⁈ — рявкнул я. — Грабеж средь бела дня!

Переместился так, чтобы опередить пожирателей. В ту же секунду рядом со мной оказалась Изольда.

Пожиратели, тащащие Бориса, в нас едва не впилились. Давать им время на понимание, что диспозиция изменилась, я не стал. Бросился к тому пожирателю, что казался более крупным. Вцепился в него, оторвал от Бориса и отбросил прочь.

Изольда тоже не стояла на месте. В её руке появилась школьная указка. Я невольно содрогнулся — воспоминания о школе ещё свежи. Жаль, что пожиратели не обладают воспоминаниями. А то, небось, от одного только вида лапки бы задрали. Хотя чёрт их знает, пожирателей. Такие, как они, может, и в школьных застенках существуют — не парятся. Слабых гнобят, из мелкоты деньги вытрясают — как положено. Фу, мерзость!

Пожиратель, которого я отшвырнул от Бориса, снова бросился на меня. Я встретил его прямым ударом в челюсть. Больно, конечно, от одного только соприкосновения всё тело ледяные иглы пронзают, но вытерпеть можно. С тем, что было когда-то, не сравнить.

Одновременно с этим я призывал пустышек. Мысленно проклиная Бориса за то, что угораздило заниматься йогой не посреди Большой Советской или улицы Дзержинского, а здесь — в старых дворах, где навигаторы, и те плутают. Достучаться пока ни до одной пустышки не мог.

А Изольда не терялась. Указка в её руках мелькала не хуже, чем