"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

Приблизилась тень, глаза хитрые сияют, будто за ними свечи горят. Подошла ближе, закряхтела, присела, заглянула Диве в лицо, головой покачала.

– Что за тварь ты? – Тело не слушалось, налилось тяжестью.

– Стариков грабишь ты, а тварь я? – Старуха достала из складок полушубка палочку. – Малечина-калечина, сколько часов до вечера?

Силой бабка заставила Диву вытянуть руку, на палец указательный палочку поставила. Игру детскую Дива сразу узнала, но никак не могла понять, что этой блаженной старухе надо.

– Считай, голубушка, считай. А я пока…

Отошла старуха, склонилась над Блаженным, громко носом воздух втянула, да как фыркнет! Лошади беспокойно заржали.

– Хорошо вели себя, хлопчики? – Старуха склонилась над Орлом. – Плохо, очень плохо, а ты, – ее короткий мясистый палец указал на Диву, – хуже всех. Считай!

– В пекле тебя заждались. – Во рту у Дивы стало сухо, язык еле-еле ворочался.

– Да ты, голубушка, так и не поняла, с кем сцепиться пытаешься. – Старуха опустила платок, открывая нижнюю часть лица. – Пекло для меня теплая банька.

Дива заорала бы, да не могла.

Из-под платка показалась чудовищная пасть – нижняя челюсть почти до груди достает, рот широкий, во всю голову, из него два языка свисают. Слюни заливают полушубок, а зубы, какие у нее зубы! Острые, длинные настолько, что пасть не закрывается.

Ничего больше бабка не сказала – наклонилась к груди Блаженного, сквозь одежду вонзила в него клыки. Странно, но почти сразу отошла, приблизилась к Орлу. Дива издала жалобный стон.

– Одних можно убивать, значит, а других нельзя? – Чудовище облизнулось. – Считай!

– Раз! – выкрикнула Дива и зажмурилась, когда зубы вонзились в тело Орла. – Два…

«Сон, дурной сон все это. Так не бывает, тварей таких земля никогда не видела!»

– Коляда, коляда! – пропела бабка. – Готовенький, еще минутка и… А чего ты отворачиваешься, девка?

Холодные пальцы взяли ее за подбородок. Дива зажмурилась так сильно, что глазам стало больно.

– Сколько ж ты зла натворила, – вкрадчиво прошептала старуха, – сама не знаешь, сколько слез из-за тебя пролилось. Смотри, смотри и считай!

Неведомая сила заставила ее открыть глаза. Бабка заковыляла к Блаженному, подняла его руку, а та оказалась мягкой, как холодец, и гнулась во все стороны. Присосалось к ней чудовище, тело Блаженного на глазах скукоживаться начало, за несколько глотков тварь его досуха выпила.

Диву вырвало. Она чуть не захлебнулась собственной рвотой – колдовство сковало голову, никак наклониться не получалось, содержимое желудка по подбородку стекало, даже сплюнуть возможности не было.

От Блаженного одна оболочка осталась – бабка, как паук, все нутро его высосала. Был человек – и нет человека. Каким бы негодяем он ни был при жизни, а такой смерти не заслужил!

Когда тварь за Орла принялась, Дива начала с колдовской силой бороться, пыталась глаза закрыть, но никак – нечисть крепко держала, наслаждалась ее страхом.

«Если бы Господь действительно существовал, допустил бы он это?»

Бабка оставила свою добычу и ушла, но вскоре вернулась, волоча за собой два мешка. Она присела у огня, подтянула к себе то, что осталось от Орла, ножом разрезала кожу и принялась набивать ее соломой.

«Солома и уголь…» – сказал Орел, выпрыгивая из телеги.

– Солома… – пробормотала Дива. – Солома!

Вот кто детей сгубил, вот кто сделал из них чучела!

– Что ты такое? – Дива попыталась двинуться, палочка на пальце зашаталась.

– Уронишь – убью, – предупредила бабка. – Ходил козел на базар, коляда, коляда! Купил козел косу…

Ужаснее ничего видеть Диве не доводилось – сидит старуха у костра, на коленях у нее кожа человеческая, в руке жменя соломы. Поет и знай себе набивает чучело да задорно поет, от души.

– Помоги нам Бог… – прошептала Дива.

А напоследок остался уголь – бабка положила его в пустые глазницы Орла и отодвинула чучело от себя. Потянулась, похрустела костями и за Блаженного принялась.

«Отец наш Небесный, дай мне сил, дай мне воли…»

Никогда Дива не молилась, никогда не верила, а теперь смотрела на то, что несколько часов назад человеком было, и не видела иного пути, не знает, что еще спасти ее может. До чего же страшная смерть! Хорошо, что умерли они во сне и не знают, что с ними стало.

Чучела бабка у костра оставила, заботливо плащами прикрыла, затем утащила свои мешки, а когда вернулась, нависла над Дивой, пристально в ее лицо уставилась.

– Малечина-калечина, сколько часов до вечера?

– Один, – прошептала Дива, – два, три…

С каждым счетом вокруг все темнее становилось, мрак ночной со всех сторон наползал. Ну и пусть, ну и ладно, во сне умереть не так страшно. Не так… Страшно…

Глава 13. Радомила

– Потерпи, потерпи, дружочек. – Она погладила мальчишку по взмокшей спине.

Лошадь под седлом изошла мылом, но если они остановятся, то потеряют парня, ей-богу, потеряют.

Путь неблизкий, во весь опор гнали, пока солнце не зашло, но потом пришлось замедлиться. В ближайшем поселении не смогли остаться – слишком близко, головорезы Дивы нашли бы их еще до заката.

– Нужно остановиться! – выкрикнул Ждан. – Лошади сдохнут – вообще никуда не доберемся!

– Давай!

Надо, значит, надо, прав муж, лошади у них добрые, но не бессмертные. Беда в том, что и мальчишка не двужильный.

Они спешились, ушли подальше от дороги; пока Ждан следы заметал, она навес соорудила из веток, плащ запасной на него накинула и Красимира под него положила. Костер развела, попробовала покормить мальчишку, но тот оттолкнул ее руку и скривился.

– Тебе силы нужны.

– Зачем? – шепотом спросил он. – Закончилась жизнь моя.

– Если есть не будешь, точно закончится. – Радомила усадила его и насильно запихала в рот кусок мяса. – Жуй, сплюнешь – по роже размажу.

Он почему-то захихикал, послушно прожевал и сказал:

– Мать моя так же говорила. Однажды все-таки надела миску со щами на голову.

– А не надо за столом выделываться. – Радомила ворчала для виду, чтобы мальчишка не расслаблялся. – Как случилось это? Расскажи мне.

– Не стану.

– Наказали? Что ты сделал, чтобы такое заслужить?

– Я нехороший человек, – вдруг сказал Красимир. – Не такой, каким кажусь тебе. Рассказывать стану, сразу поймешь, что зря собой рисковала.

– Давай попробуем, а там поглядим.

И ее сын мог попасть в такую переделку. Сейчас ему, конечно, гораздо больше лет, чем этому желторотику, если он выжил, конечно.

– Мы убивали. – Крас горько усмехнулся. – И грабили. Над нечистью издевались, да и не только над ней.

– Ближе к делу.

– Колдушку поймали, вели на костер. Дива добро дала на то, чтобы мы с мужиками, ну… – Он замялся.

– Насиловали девку, – мрачно закончила Радомила.

– До этого я с ней был. С Дивой. Приревновала она, заставила ведьму проклясть меня. Сожгли ее, поехали в деревню, смотрю – что-то неладное творится в штанах, поглядел, а там…

Крас махнул рукой и отвернулся. В его глазах заблестели слезы; казалось, он жалел о содеянном. Радомила вздохнула: они с мужем никогда не позволяли себе лишней жестокости, ведьму надо было убить, но издеваться перед этим – скотство настоящее.

– Думал, обойдется, но знахарка сказала, что сделать нельзя ничего, если заговоренный предмет не найдем.

– И верно сказала, – нехотя подтвердила Радомила.

– Но теперь-то мне что делать? – Красимир посмотрел на нее. – Что я теперь такое?

– Так ты думаешь, что мужиком тебя хрен делал? Нет, дружочек, поступки должны быть мужские, человеческие, а что там у тебя в штанах – дело десятое.

– Теперь там нет почти ничего. Что со мной будет, представляешь? – Он подался вперед и тут же закашлялся. – Не мужик, не баба, да меня каждый лоб унижать будет, насмехаться…

– А ты попробуй язык за зубами держать. – Радомила пожала плечами. – Необязательно всем свою промежность показывать.

Она достала из сумки склянку с настойкой и протянула Красимиру. Тот недоверчиво уставился на нее.

– От кашля, – пояснила она. – Кто дежурить первым будет?

– Я не устал. – Муж присел на корточки и достал из сумки мясо. – Поешь и отдыхай, разбужу позже.

Легла Радомила с тяжелым сердцем, долго глаз со спящего мальчишки не сводила. Вроде лицом мил, но как же вышло, что из него такая гниль