Бакалавр - Анна Волошина

— … и выбросила в утилизатор, — с несколько преувеличенным вздохом закончил связист.

— Не удивлен.

— А зачем ты камеру-то на неё нацепил? Думал, не выпасет?

— Да, пожалуй, от отчаяния. Я её прокачивал минут сорок…

— И каков результат? — Махров имел право обращаться к командиру в любом его, командира, настроении. И сейчас пользовался этим на полную катушку.

— Никакого, — устало буркнул майор, плюхаясь на нижнюю из двух узких коек. — Я так и не смог подобрать вопрос, на который она не смогла бы ответить или не захотела бы отвечать. И, насколько я могу судить, не соврала — впрямую — тоже ни разу. А умолчание не враньё.

— И что тебя не устраивает? — удивилась Таня.

— Это очень плохо. То ли я разучился задавать вопросы, то ли она навострилась давать ответы. И то и другое не слишком весело. Допустим, она ничего не боится, ничего не скрывает… сама по себе или по приказу командования… но что-то же должно быть за пазухой, нет? Всенепременно должно. И я это «что-то» либо не нашёл, либо не сумел качественно прихватить. Прискорбно. Для вас — вдвойне, потому что если я выбываю из строя, командование группой переходит к первому лейтенанту Дитц.

— А если она просто человек, готовый к сотрудничеству? — поинтересовался до сих пор молчавший Михаил Лавров, одинаково ловко управлявшийся и с десантным ножом, и с хирургическим скальпелем. В команде Солдатова узких специалистов не держали.

— Да не дай Бог! — ужаснулся Солдатов. — С людьми, готовыми к сотрудничеству, совершенно невозможно работать!

Старт прошёл точно в назначенное Ланой время. Правда, всё, что она успела сделать, взбежав по слипу за пять минут до него — сесть и пристегнуться. Но это были детали, хотя одну из них и следовало уладить прямо сейчас. Поэтому стоило яхте лечь на курс, как по трансляции было передано приглашение пассажирам собраться в кают-кампании.

Помещение, разумеется, не было рассчитано на двенадцать человек, но это было всё-таки лучше, чем, скажем, двадцать. Лана оценила щепетильность Солджера: он взял с собой столько же людей, сколько было в её собственном распоряжении. А ведь мог бы и всех захватить, и хрен бы она что сделала.

Заметная часть русской команды осталась в кампусе, продолжая расследование на месте. Неплохое и совсем нелишнее решение. Лана, разумеется, тоже втихомолку подключила к операции парочку известных ей проныр. Но она отдавала себе отчет в том, что одно дело — пронырливость как таковая, и совсем другое — пронырливость, за которой стоит ни много ни мало — русская контрразведка. Это она ценила тоже.

Зато кое-что другое она ценить совершенно не собиралась. А потому, стоило командиру переступить порог, она демонстративно щёлкнула себя по левой ключице, сбивая то ли невидимую, то ли несуществующую пылинку. И состроила вопросительную физиономию.

В ответ Солджер звонко шлёпнул себя раскрытой ладонью по плечу, обозначая погон. Служба, мол. Лана согласно кивнула: эта конкретная мотивация «горгоне» была понятна. Хотя и не слишком радовала. Но увы: единственное, что ей оставалось за неимением вариантов, это расслабиться и попытаться получить удовольствие.

Следовало переходить к конструктиву.

— Пока стартовали, я перекинулась парой слов с Хосе Моралесом, которого сосватал мне наш друг Шерман. Старик ждёт на связи. Предупреждаю, леди и джентльмены, дедок с таким прибабахом, что даже я малость растерялась. Но то, что он говорит… Радар, дисплей!

Примерно полчаса спустя от говорливого сеньора Моралеса удалось, наконец, отвязаться. Пусть и в первом приближении — на прощание он выдал что-то невнятное о скорой личной встрече. Однако информация, которой он поделился с благодарной (и, видимо, нечасто перепадавшей ему) аудиторией давала почву если не для анализа, то хотя бы для допущений. И они посыпались, как орехи из прорванного пакета.

Лана пока помалкивала, отсеивая зёрна здравого смысла из общей какофонии. Предположения отличались такой пестротой и замысловатостью, что впору было только гадать — почему их авторы не учатся на одном с ней факультете. Размах крыльев, на которых летело воображение временных коллег, впечатлял. Иногда — неприятно. А еще висок жёг, не давая толком сосредоточиться, пристальный взгляд Солджера. И, учитывая услышанное от Моралеса, она, пожалуй, знала, о чём её спросят… ну да, наверное — прямо сейчас.

— Дитц, а Дитц… — начал русский, не успела она закончить мысль. — А ведь это ты нашла базу Легиона «Гарден-нижний», верно?

Кают-компания затихла практически мгновенно. Даже Тим удивленно поднял брови. Правда, у Ланы не было времени сообразить, чему он удивляется. Не знал, что ли? Да ну, бред… потом.

— Кто кого нашёл, — начала она обстоятельно, — это вопрос спорный. Скажем так: мы нашли друг друга. Странное местечко. Но нас тогда спасло. К сожалению, не всех.

— А правда, что ты со сломанными рёбрами тащила напарника на себе девять миль в темноте? Да ладно, чего ты вскинулась. Можно подумать, русские не служат в Легионе… и не делятся информацией. Вас без присмотра только оставь! То планету себе заберёте и назовёте как попало… то базу непонятно чью отроете… то на Джокасте такое учините, что боги Вальхаллы нервно курят в уголке…

— Не припомню, чтобы ты был на Джокасте, — проскрежетала Лана. Конкретно по этому поводу она не понимала шуток. И, как следствие, не принимала их.

— Сам — не был, — спокойно ответил Солдатов. — Записи видел, да. Все мои видели. А ежели некоторые подзабыли, кто командовал силами Легиона в финальной стадии операции, — Солджер выразительно покосился на оторопевшего Озерова, до которого, кажется, начало доходить, — так я ему не доктор.

Лана уже успокаивалась. При упоминании Джокасты — не будь того кошмара, кто знает, переманил бы её Дедуля в разведку — ей и сейчас делалось не по себе. Даже пройденные в процессе обучения психотренинги не помогали. Хотя приказ… да, приказ она отдала бы снова. Без колебаний.

Мгновенно уловивший перемену её настроения Солджер одобрительно усмехнулся.

— Так что там с твоим путешествием по пещерам? Правда?

— Враньё! — беззаботно тряхнула головой Лана. — Ничего они, рёбра то есть, не были сломаны. Только треснули. И Тора я тащила не на себе, а на волокуше. Соорудила из чего пришлось. Ты его, может, помнишь… мы ведь в салуне всегда вместе дежурили… в нём за два метра, как бы я его на себе унесла? Не смешно.

— А темнота?

— Да темнота — ерунда, тоже ещё проблему выдумали. Хуже, что воды оставалось треть фляги. И вся она, понятное дело, была Тора, потому что он сильно простудился, горел — хоть прикуривай. Я, когда выбралась, лужу нашла… вот где счастье-то! Кому рассказать — не поймут. Даже если поверят.

По трансляции разнеслось:

— Приготовиться к посадке. Пассажирам занять свои места.

Да, прав был Шерман: суборбитальный прыжок — это быстро. Даже, пожалуй, быстрее, чем хотелось действительно не выспавшейся Лане. Она двинулась к выходу из кают-компании, но у самой двери была перехвачена непривычно серьёзным Озеровым. Щелчок каблуками, резкий кивок… в ответ она шутливо ткнула его локтем в бок и улыбнулась. Извинения были принесены и приняты.