Старая сказка - Рэйда Линн

тревожить эльфов колокольным звоном, который – увы! – был слышен в обоих мирах… Но главное – люди дали торжественную клятву, что никогда не используют те дни, когда границы истончались, и Подлунный мир делался уязвимым для вторжений, для каких-либо враждебных действий против эльфов.

В соответствии с этим старинным обещанием, в дни Имболка, Лугнасада и Мабона, не говоря уже о Самайне и Бельтайне, людям следовало, по возможности, сидеть в своих домах и городах, не выходя наружу и не мешая эльфам веселиться и справлять великое Соединение миров. А жители Полуночного мира, в качестве ответной любезности, обещали никогда не нарушать границу в пасхальные праздники и в Рождество. Но, разумеется, держали они это слово по-эльфийски, то есть – никогда не упуская случая вывернуть смысл договора наизнанку. Например, не посещая мир людей самим, отправить туда Белого оленя, чтобы устроить переполох среди придворных и заставить самого короля Эдварда, как глупого мальчишку, гоняться по лесу за любимцем Королевы Фей.

Однако эльфы, постоянно нарушавшие если не букву, то, по крайней мере, смысл древних соглашений с Полуденным миром, очень не любили, когда кто-то из людей следовал их примеру.

- И что же ты здесь делаешь, принц Адриан? – сурово спросил глава эльфийского дозора. – Мы наблюдали за тобой последнюю пару часов. Не похоже, чтобы ты уважал наши обычаи или наши границы. Я даже не помню, чтобы до тебя кто-то так откровенно и нахально ломился в Полуночные земли. Разве ты не слышал, что к нам может войти только тот, кого мы пригласили сами? Мы не любим тех, кто, словно вор, пытается пролезть в наш дом в отсутствии хозяев!

Поняв, что полюбовно с эльфами договориться не удастся, Адриан махнул рукой на дипломатию – и дерзко ухмыльнулся.

- Кто бы говорил!.. Вы, эльфы, сами воры. Постоянно пробираетесь в наш мир, чтобы тащить оттуда все, что подвернется под руку. Вы не только детей воруете – вы даже крынкой молока и кругом сыра не побрезгуете, если подвернется случай… И вы утащили к себе девушку, которой я хочу помочь. Поэтому я искал вас – а так ваша граница и ваш мир мне даром не сдались...

Кошачьи глаза эльфа сузились.

- Ну что ж, ты нас нашёл! Но стоит ли тебе этому радоваться – это, человек, уже другой вопрос… - и, обернувшись к своим спутникам, глава дозора приказал – Обезоружить. И связать.

Принц понимал, что против пятерых бойцов одновременно у него нет ни малейших шансов, но все получилось еще хуже. Стоило ему попробовать взмахнуть мечом, чтобы заставить эльфов держаться подальше от него, как запястье у принца онемело, и вся правая рука ниже плеча как будто отнялась.

Внезапно вспомнилось, что ему говорил Гильом – если хочешь сражаться с эльфом, не вступай в переговоры. Что бы он тебе не говорил – не отвечай ему, и, если сможешь, не смотри ему в глаза. Или просто сдавайся, - добавлял Орси, вспомнив, с кем говорит, и трезво оценив шансы ученика выстоять в таком поединке. Эльфы никогда не убивают пленных – но своими пленными они считают только тех, кто сам вручил им свою жизнь. А вот того, кого они захватят в плен в бою, с оружием в руках, в Подлунном мире считают врагом, с которым можно поступать, как тебе заблагорассудится.

Видимо, странствующий рыцарь из него вышел такой же скверный, как наследный принц…

Меч выпал из его руки, и один из дозорных тут же подобрал его, завернув в снятый с себя плащ. Эльфы ковали свои мечи и кольчуги из лунного серебра, но терпеть не могли железо. Вряд ли оно в самом деле обжигало их, как утверждали старые легенды – скорее, оно просто раздражало эльфов, как людей обычно раздражает неприятный вкус или противный, резкий запах.

Адриан почувствовал, что его руки связывают крепкими веревками, которые нисколько не напоминали грубые плетеные веревки человеческого мира, а, скорее, походили на тонкие серые шнуры. Но, хотя выглядели эльфийские путы так, как будто их сумел бы разорвать даже не самый сильный человек вроде Его высочества, принц Адриан довольно скоро убедился, что они куда прочнее, чем кажется на первый взгляд.

Адриан понадеялся, что эльфы удовлетворятся тем, что они отобрали у него оружие и накрепко связали ему руки, но глава эльфийского дозора, гадко улыбаясь, подошел к нему и натянул принцу на голову мешок.

- Я задохнусь, - заметил принц, стараясь, чтобы это прозвучало, не как просьба о пощаде, а как констатация факта.

- Запросто – если я в придачу к этому мешку прикажу вставить тебе кляп. Так что лучше бы тебе не испытывать мое терпение и помолчать, - сказал дозорный.

«Не надо мне было говорить ему, что они сами воры, - тяжело вздохнув, подумал Адриан. – Это настолько близко к истине, что он просто не мог не озвереть…»

Кто-то из эльфов толкнул его в спину, и Адриан осторожно двинулся вперед, приподнимая ноги выше, чем обычно, чтобы не споткнуться о какой-нибудь торчащий из земли корень.

- Смелее, Ваше высочество, - насмешливо сказал кто-то из эльфов. – Пока вы с нами, вы не разобьете лоб о дерево, не налетите на корягу и не провалитесь ни в какую яму.

- Если мы, конечно, этого не захотим, - ехидно добавил кто-то из его товарищей.

Адриан пару секунд размышлял, следует ли расценивать услышанное как угрозу – или все-таки как ободрение, но наконец рискнул и, сделав над собой усилие, заставил себя шагать так же широко и быстро, как обычно. Эльфы оказались правы – ощущения были такими же, как если бы он шел по ровной, заросшей травой лужайке в королевском парке. А между тем, Адриан точно помнил, что столкнулся с эльфами в самом что ни на есть густом лесу.

- Вы всегда так ходите?.. – спросил он своих спутников.

- Я, кажется, велел тебе молчать, - напомнил один из его конвойных – но не слишком злобно. Видимо, явное восхищение их пленника эльфийской магией польстило его спутникам.

- Это потрясающе, - заметил Адриан.

На этот раз дозорный воздержался от каких-либо ремарок и угроз, и Адриан напомнил самому себе, что эльфы обожают лесть. Единственной проблемой было то, что эльфы в этом смысле не были похожи ни на троллей, ни на великанов. Жителей Полуночного мира невозможно было обмануть при помощи искусного притворства или мастерской игры – если бы даже Адриан был выдающимся льстецом