Штурмуя Лапуту - Юрий Павлович Валин

… со ступеней склепа это выглядело однозначно — десятник внезапно схватился за оружие и одним взмахом, без колебаний, полоснул себя по горлу…

… усач еще стоял, держа факел и алебарду. Потрескивало смоляное пламя, теплым ночным дождиком кропила надгробье хлещущая из горла десятника кровь. Потом усы поникли, крупное латное тело начало заваливаться, взмахнуло факелом, бешено заметались по стенам тени…

… вот теперь онемевший стражник на ступенях дико заорал и кинулся вверх:

— Зарезался! Всмерть зарезался!

Лоуд выхватила из еще подергивающейся руки десятника пряжку и признала:

— Идеальный эпизод! И с первого дубля! Кинг и Кубрик отдыхают в стороне. Вот я бы еще на сеанс осталась.

— Потом в этом… в интернете ролик глянешь. Уползай.

Лоуд нырнула в лаз, Укс тоже не стал задерживаться. Снаружи орали вовсю, а ведь подземный ход — сооружение известное, родовое, неминуемо сообразят, погоню направят.

Теперь ползли ускоренно — Профессор впереди с фонарем, жалующийся «спину опять прихватывает!» маг следом, за ним Укс с основным багажом, замыкала воровка, буксирующая саквояж. Туннель оказался не только неприятно узким, но и довольно длинным. Наконец притормозили перед выходом. Ученые возились с запором, а девица тактично тронула Укса за ногу:

— Хочу сказать: разыграно было эффектно. Мерзавец этого заслуживал.

— Правда? Он к тебе приставал? Или ты к нему?

— Как вы могли подумать? Я не имею привычки приставать к мужчинам.

— Тогда убери руку от моей ляжки и кармана. Сказал, что верну пули, значит, верну.

— Я и не сомневалась. Просто боюсь, что потеряете. У вас карманы не очень надежные.

Не чужда иронии эта особа. Но кто она такая «по жизни» — всё равно непонятно. С искусством по карманам «щипать» у нее так себе — явно самоучка-любительница.

Дохнуло свежим воздухом, сырой землей и луговыми цветами. Свобода, наконец-то! Откровенно говоря, Укс подземелий не любил. Видимо, сказывалось крылатое происхождение.

Луговые цветы оказались не луговыми — кладбищенскими. Тайный ход вывел на городское кладбище, что, в общем-то, логично. И приятно, что кладбище располагалось уже за городскими стенами.

— Так, полдела сделано. Что у нас с погоней? — вопросила Профессор, подпрыгивая и вертя головой, дабы оценить тактическую кладбищенскую обстановку.

— Идут, — Укс указал в сторону отдаленного собачьего лая. — Ищеек стража взяла.

— Господа, я не люблю собак, — признался маг. — Меня в детстве кусали. Давайте поспешим на корабль, там экстерриториальная зона, собак уж точно не пустят.

— Сейчас идем, тут недалеко, — заверила воровка, приседая у багажа. — Что у вас за отвратительный саквояж? Замок все время открывается, того и гляди всё содержимое вывалится.

— Да? Давно не путешествовал, замки барахлят. Вы осторожнее, там у меня всё самое ценное, — обеспокоился Коровал Проницательный.

— Вы бы, коллега, сами оборудование носили, — намекнула Лоуд. — Вы еще старик мощный. Да и вообще молодежи в таком важном вопросе доверять нельзя. Вечно норовят все расколотить или потерять.

— Увы, у меня спина, — вздохнул маг.

— Действительно, у господина Коровала хронический остеохондроз с ущемлением второй межкостной четверти, ему нельзя поднимать ничего тяжелого, — сухо сказала воровка, тщательно проверяя защелкнутый замок, и на всякий случай обвязывая саквояж обрывком шпагата.

— Нет, если вторая четверть защемилась, я молчу, простите, коллега, — извинилась Лоуд, поднаторевшая в общении с крайне обидчивыми и истеричными научными работниками.

Двинулись скорым шагом между могил. Вел маг, на городском кладбище он явно бывал и раньше, что и Логосу понятно — профессиональная необходимость. Накладную бороду Коровал отцепил в целях сохранности, это тоже понятно, аксессуар ценный, штучный, делали по заказу. В общем, уже не маг, а нормальный немолодой господин по кладбищенской дорожке шагает, слегка морщится, видимо, спину ему тянет-ломит. А воровка-то, получается, в медицине слегка разбирается? Сиделкой подрабатывала или пилюли по аптекам воровала? Непроста, конечно, эта особа, сейчас лицо отсутствующее, спокойное, но к лаю собак, безусловно, прислушивается. Приближаются собачки, палкой их бей…

— Тут через забор будет короче, — объявил маг, сворачивая.

Лезть через дощатый забор не пришлось, имелась щель. Толстяков среди беглецов не наблюдалось, живо протиснулись. Укс помог воровке с относительно увесистым саквояжем.

— Я, господин дрессировщик, и сама справлюсь, — заверила девица. — Лучше патроны отдайте. Вдруг собак отпугнуть понадобится?

— Чего же ценный запас пуль по пустякам тратить. И так отпугнем, — заверил Укс. — А патроны отдам, не волнуйся.

— Даже не думала волноваться. Конечно, отдадите, вы же человек слова, — воровка, благоразумно прикрываясь саквояжем как щитом, миновала цепкие ветви кустов шиповника — снаружи ограда кладбища изрядно заросла.

Иронизирует, шмондючка мелкая? И насчет «человека слова», да и насчет «человека»? Нет, маловероятно.

Дарковское происхождение Укса сходу мог определить лишь редкий профильный специалист. Да, имелись некоторые отличия, в основном в структуре костей и мышечном развитии плечевого пояса, но обычно даже профессиональные врачи, лекари и всякие анатомы с патологоанатомами игнорировали разницу. Собственно, о истинном происхождении пилота только считанные люди и знали. Да нет, не может случайная девица разглядеть нюанс.

Укс коротко покосился на напарницу, та коротко и утвердительно дернула гладкой головой. Вот как… значит, не показалось. Придется позже с воровкой без спешки побеседовать.

Впереди пустырь упирался в лесок, вдоль опушки плыл огонек одинокого фонаря. Укс присмотрелся: катили груженые фургоны, вполголоса переговаривались возницы. Окончилась погрузка-выгрузка контрабандных товаров, уже на склады едут. Возчики обеспокоенно поглядывают в сторону собачьего лая. Да, беспокойная ночка выдалась, ну, Логос поможет, так до утра тут поуспокоится всё.

Багаж и спешка по неудобным для ходьбы кладбищу и пустырю заметно утомляли. Маг все чаще держался за спину, Лоуд помалкивала, воровка тоже. Багаж становился все тяжелее.

Так, вот оно, наконец-то…

Дорога нырнула в лес, но деревья почти сразу расступились…

Край — или правильнее берег? — здешней линзы-острова оказался чрезвычайно живописным. Собственно, это выглядело как бухта –ближний берег, весь в высоких стройных соснах и светло-серых крупных валунах, далее широко раскрывающийся простор; кромка острых скал дальнего мыса четко вырисовывается на фоне здешней странноватой ночной мглы. Свежий, но мягкий ветер дует в лицо. Казалось, вот-вот дохнет солью и водорослями, послышится шум прибоя. Но воды не было. Береговая линия обрывалась в никуда, лишь гораздо ниже — там, в отдаленных глубинах, — мерцало нечто туманное, похожее на ту так запомнившуюся, парящую в бесконечной бездне песочно-золотую дымку.

— Шикарно! — признала